Лола ускорила шаг. Темная грузная фигура дрогнула и с неожиданной прытью отскочила в сторону. Лола бросилась следом и поняла, что человек-убежище твари – или тварь внутри убежища-человека – пытается сбежать. Да не на своих двоих – цвенькнули ключи, распахнулась дверца, человек юркнул за руль машины, взвыл двигатель. Автомобиль стал сдавать назад, чтобы выехать со двора. Лола не могла допустить этого. Пока машина пятилась, она шла на нее, ускоряя шаг, наконец побежала, догнала, запрыгнула на капот и вцепилась в стекло – кончики пальцев левой руки пробили в нем пять отверстий и увязли. Водитель вывернул руль, одновременно газуя, чтобы сбросить девушку. Лола сильно накренилась, но удержалась, извернулась, ударила по стеклу свободной рукой и принялась рвать его, словно картон. Человек вывалился из машины и побежал. Лола разжала пальцы, съехала по капоту и устремилась за ним. Через полдвора она догнала его, сбила с ног, прокатилась вместе по снегу и наконец оказалась сверху. Человек под ней дергался не так уж и резво, а вот тварь шипела и извивалась. В голове Лолы звенела музыка. Она застилала мир, но Лола еще отдавала отчет своим действиям. Она прижала руки человека к рыхлому снегу, вспаханному их возней. Человек тяжело дышал. Лола тоже. Она видела перед собой немолодого тучного мужчину с дряблым, рыбьим лицом и сонными глазами, но видела и существо, обитавшее в нем – черное, покрытое короткой кудлатой шерстью, щерящееся пастью с десятками длинных, тонких, как иглы, и тоже черных зубов, с россыпью крохотных мерзких желтых глазок разного размера – и с фиолетовой, раздувшейся, светящейся изнутри утробой. Тварь была намного больше человека, но парадоксальным образом умещалась в нем. Она не могла выбраться из некогда захваченного физического тела, но и сопротивляться Лоле не могла. Впрочем, Лола тоже не могла ничего сделать – она лишь прижимала тварь к земле, удерживала ее обеими руками. Вот если бы рядом был кто-то еще – кто-то, кто мог бы помочь расправиться с тварью… Рядом с Лолой ведь всегда были Кристина и Бренди, она могла рассчитывать на них, равно как и они на нее, и вместе они в два счета разобрались бы с пожирателем душ, и Лола… Нет. Кристина и Бренди были рядом с ней не всегда. Они были рядом только какое-то время – последнее время, да – но прежде… раньше, до того, как Лола повстречалась с ними – до того, как у пастора Ансельма родилась дочь – Лола существовала и раньше. И она прекрасно справлялась со всем в одиночку.
В голове Лолы что-то щелкнуло. Обступив ее, зашумели ветвями древние призрачные деревья, темные и прекрасные. Посыпался снег. Музыка все еще звучала, но Лола больше не слышала ее – по крайней мере, так, как прежде – и музыка больше не изменяла ее мысли, потому что сами ее мысли стали музыкой. Поэтому она не рассуждала, что делать дальше. Просто делала.
Настя и Кирилл из-за угла дома наблюдали за тем, что творилось во дворе. Когда Лола уселась верхом на человека, а тот начал хрипеть, извиваться и пытаться вырваться, хотя ничего страшного девушка с ним как будто бы не делала, Настя подалась вперед. Кирилл ухватил ее за локоть.
- Не ходи туда.
- А я и не собиралась, - не глядя на него, произнесла Настя. Это было правдой.
Обе руки Лолы были заняты тем, что удерживали тварь. Двух рук, чтобы расправить с ней, недостаточно? Значит, нужно еще. Лола приподнялась и вытащила из себя еще одну руку – длинную, бескостно-гибкую, невидимую для глаз обычного человека и прозрачно-светящуюся для того, кто был способен видеть подобное. Тварь была способна. Она заверещала прежде, чем Лола потянулась к ней, и вновь попыталась вырваться – на этот раз всерьез, с корнем, не опасаясь покалечить одержанного человека. Лола вцепилась в нее третьей рукой, тут же вытянула четвертую и принялась разрывать, раскапывать извивающуюся и верещащую тварь. Она была теплой, мерзко-мягкой, комковатой. Но вот пальцы Лолы ощутили гладкий, туго натянутый пузырь. В нем что-то пульсировало – чутко и тревожно. Лола попыталась разодрать и его, но оболочка была слишком тугой и плотной, пальцы соскальзывали снова и снова, а тварь рвалась на свободу. Лола понимала, что если та выберется из тела человека, удержать ее не получится, а найти потом – тем более. Тварь вернется туда, где она обитает, и затаится надолго, так что, если ее и удастся разыскать, для тех, кого она сожрала, все будет кончено. Время было на исходе. И Лола решилась – выпрямилась, вдохнула… Надо же, они всегда называли себя стаей – Лола, Кристина и Бренди. Кто бы мог подумать, что среди них окажется настоящий зверь.