Лола улыбнулась. Ей было спокойно и уютно рядом с этой шумной суетливой девочкой, ей нравилось сидеть в этом углу на этой кухне с чьей-то рубашкой на плечах. Ей было так хорошо, словно она вернулась домой.
- Это ведь не твоя квартира? – спросила вдруг она.
Кристина даже не удивилась.
- Нет! Это квартира Бренди.
Лола отвернулась, подняв голову, словно ее окликнул кто-то стоящий недалеко позади. Она вспомнила комнаты и то, что в них видела, – две или три чашки с остатками крепкого черного кофе, стоящие на полу, следы воска на мебели и линолеуме, книги, заложенные друг другом, гроздь медальонов на статуэтке в виде черной кошки, плакаты музыкальных групп, домашнюю студию… Она прислушалась к запаху рубашки, лежащей на ее плечах, и различила за земным, человеческим ароматом другой, тонкий, холодящий ноздри… Она, конечно, узнала его. Улыбаясь, Лола тихо произнесла:
- Значит, Бренди? Ясно…
- Он будет рад тебя видеть. Но он вернется только вечером.
- Тогда, может, оставим празднование до вечера? – Лола кивком головы указала на бутылку вина, которую Кристина извлекла из холодильника. Вино было холодное, бутылка моментально запотела.
- О, нет! Мы не можем ждать так долго. К тому же, я позвонила ему, он вернется раньше обычного и наверняка привезет что-нибудь еще.
Усевшись на табурет, она зажала бутылку ногами и забавно попыталась ее откупорить. Получилось, но не сразу. Пробка вылетела из горлышка со звуком, который невозможно ни с чем перепутать, и Кристина разлила вино по бокалам. От журчания, с которым вино выливалось из бутылки, в кухне будто бы стало прохладней. Первый тост, как всегда, был за встречу. Второй – за то, чтобы в следующий раз встретиться снова.
- Здесь есть еще кто-нибудь? – спросила Лола.
- Сенсей здесь, и давно. Дольше Бренди. А Бренди двадцать три года и живет он здесь с семи лет.
Лола кивнула. Сенсея она будет рада видеть не меньше Кристины или Бренди.
- Поговаривают, что здесь Сет, а значит, где-то рядом и Безымянка, - продолжала Кристина. - Правда, о них я только слышала, встречаться пока не доводилось.
Лола снова кивнула: она поняла, о ком идет речь. Сет был весьма экстравагантной личностью. Умный, харизматичный, он всегда держался обособленно, и сложно было понять, что у него на уме. Что на уме у его вечной спутницы Безымянки, понять было невозможно в принципе. Безымянка всегда оставалась Безымянкой – на всех языках мира, живых и мертвых, она звалась одинаково. Впрочем, нормальное, временное человеческое имя у нее тоже всегда было и, конечно, есть и сейчас. Как у всех.
- А из чужих есть кто?
Кристина поморщилась и подлила вина в оба бокала.
- Не хочу ничего слышать о них. И не хочу, чтобы они слышали о нас. Мир большой, места хватит всем, жизнь можно сделать интересной и без выяснения, кто кого круче. Надоело. За безвестность!
Они чокнулись бокалами и выпили. Вино было дорогое, почти не содержащее алкоголя и вкусное, как сок.
- Расскажи о себе, - попросила Кристина.
Лола немного растерялась от столь внезапной просьбы и пожала плечами.
- Ну… Я учусь в колледже, мне остается последний курс. Подрабатываю курьером в службе доставки корреспонденции… – Она задумалась и вдруг усмехнулась. – За последние полгода у меня довольно сильно изменилась комплекция, так что нужно выбросить из шкафа всю старую одежду и забить его новой.
Кристина улыбнулась, предвкушая марш-бросок по пересеченной местности торговых центров. Шоппинг она обожала – с тех самых пор, как появился «Au Bon Marche».
- Что собираешься делать дальше?
- Пока не знаю, - Лола становилась все более сосредоточенной, на лбу у нее появилась тонкая морщинка. - Мне нужно какое-то время, чтобы обжиться. Год или, может, два… Пока учусь. Потом посмотрим.
Кристина посмотрела на подругу едва ли не с сожалением: появится на свет – и не знает, что делать дальше… Лола всегда была такой. Странно, что она вообще ведет подобное существование. У нее для этого нет очевидных мотивов.