То, что Оля никуда не ходит и ни с кем из друзей не встречается, не общается даже по телефону и в интернете, тоже беспокоило Наталью Ивановну. Когда-то дочь закатывала ей истерики из-за того, что мать ограничивала ей доступ в интернет, но где те благословенные времена?.. Про колледж Оля будто бы и вовсе забыла, и в один из дней Наталья Ивановна решилась ей об этом напомнить. Как ни странно, Оля беспрекословно вернулась в колледж на следующий же день и стала посещать его регулярно. Правда, интереса к прежним увлечениям она так и не проявила: ее любимые плакаты, которыми были оклеены стены ее старой комнаты, лежали свернутыми в пакете, музыкальный проигрыватель молчал. Коллекция фенечек, браслетов, кафф и значков лежала в коробке.
А еще она сменила сотовый телефон. Когда Оля сказала, что хочет новый, Наталья Ивановна согласилась на эту покупку, хотя предчувствовала, что она будет не дешевой. Она не разбиралась в модной технике, но знала, как это важно для молодежи, и понимала, что производители этим пользуются. Но Оля снова удивила ее. Вместо своего старого телефона (не такого уж, кстати, и старого и совсем не дешевого) она теперь пользовалась телефоном-раскладушкой, маленьким, совсем не дорогим и явно уступающим предыдущему в престижности. Наталья Ивановна предположила, что ей просто хотелось что-то новенькое. Но, когда она увидела Олю, собирающуюся кому-то позвонить, – этот жест, которым она распахнула телефон на левой ладони, – она поняла, что дело не в этом. Совсем не в этом! Жест при всей своей безобидности пугал до мурашек.
Правда, были в напряженной жизни Натальи Ивановны и некоторые проблески. Так, Оля исправно ходила в колледж, больше не курила, не заводила подозрительные знакомства, нигде не пропадала по ночам. Пусть по документам она была уже взрослым, самостоятельным человеком, Наталья Ивановна все еще волновалась за нее, как за подростка, а от подростков можно было ожидать чего угодно. Поэтому она бездумно радовалась, что хотя бы этих хлопот Оля не доставляет.
А однажды, когда коробки в квартире подошли к концу и остались почти одни те, что были в комнате Оли, в гости к ней пришли подруги. Это было так удивительно, так волнительно, что Наталья Ивановна почувствовала, как с ее сердца спадает камень: ее девочка все-таки возвращается к нормальной жизни.
Не тут-то было.
Девочки пришли втроем. Двух Наталья Ивановна знала хорошо, третью видела впервые, но все они, насколько она поняла, были однокурсницами Оли. На радостях Наталья Ивановна поспешила поставить чайник, чтобы девушки могли попить чая с печеньем. Как раз в полке лежала нетронутая упаковка. Но девушки пробыли у Оли совсем недолго. Зашли в ее комнату, посидели, пока Оля выкладывала что-то из коробок, а незнакомая девочка убирала это в большой пакет. Одна из девушек, устроившись на стуле около фортепиано, открыла крышку и от нечего делать стала наигрывать какую-то мелодию. Потом гостьи ушли.
Закрыв за ними дверь, Оля вернулась к себе. Наталья Ивановна не удержалась от того, чтобы последовать за ней. Войдя в комнату, она с удивлением обнаружила опустевшими две коробки, в которые ее дочь на время переезда сложила свои компакт-диски – большую коллекцию японских мультфильмов. Оля в них души не чаяла. Наталья Ивановна точно знала это. Раньше она очень беспокоилась о том, что у ее дочери из-за этих мультфильмов повредится психика. В то же время она тайно пребывала в уверенности, что это лишь подростковое увлечение и оно скоро пройдет. Вот – прошло… Кто бы мог подумать, что это будет выглядеть так странно.
- Не жалко? – спросила Наталья Ивановна. Большую часть дисков Оля записывала на компьютере сама, копируя с тех, что давали друзья. Но какие-то из них она покупала на свои карманные деньги.
- Не жалко. Я же их ей не просто так отдала, - ответила Оля и показала матери браслет из какого-то светлого металла, может быть, даже из серебра. Наталье Ивановне было сложно понять, равноценный это обмен или нет – дочери было видней – так что она просто порадовалась, что Оля проявила практичность.