- Мам, перестань, все хорошо. Успокойся, пожалуйста.
Она резко обернулась.
- Оля, ты что, совсем у меня дура? Ты не понимаешь, что делаешь? Тебя же в больницу увезут! А если снова понадобится операция, и срочная? А вдруг некому делать будет? Ты об этом подумала? Ты же умрешь, понимаешь, умрешь! Ах… - Отвернувшись, она украдкой стерла сбежавшую по щеке слезу.
Ольга терпеливо повторила:
- Все будет хорошо, мама.
С этой женщиной она не чувствовала никакой близости. Но она любила ее – любовью, унаследованной от ее настоящей дочери. Кроме того, Ольга испытывала к ней чувство уважения и благодарности, потому что именно она дала ей эту жизнь, хотя и не сразу и даже не подозревала об этом. Эта женщина не была ее первой матерью. Но Ольга всегда почитала своих родителей – всех своих родителей, и по мере сил и возможностей она старалась заботиться о них. Поэтому, пока мать возилась с завтраком, Ольга осторожно высвободила правую руку и, дав ей разрастись, положила ладонь матери на спину. Пусть рассеются страхи, пусть угаснут печали. Пусть придет мир и спокойствие в эту маленькую человеческую душу…
- Яичница получится, как ты любишь, - тихо сказала мать. – Глазастая.
- Замечательно, - ответила Ольга. Удовлетворившись результатом своей работы, она вдела руку обратно. Разъяснения того, что ей омлет нравится больше, чем яичница, она отложила на другой раз.
* * *
В последующие дни Ольга обживалась. Квартира ей не очень-то нравилась – так же, как ее тело. До этого она принадлежала двум старикам, а потом несколько лет сдавалась внаем. В квартире было три комнаты; кухня, гостиная и спальня, куда нужно было проходить через гостиную, окнами выходили на одну сторону дома, а окно Олиной комнаты (по размеру она была средней между маленькой спальней и большой гостиной) смотрело в противоположную сторону. Коридор от входа был несуразно узкий, длинный и никак не походил на прихожую, а ванная имела общую стенку с кухней, в которой под самым потолком было проделано окно. И все это пространство, тусклое и зашарканное, было завалено неаккуратно набитыми, часто уже порвавшимися коробками, тюками, пакетами с вещами, заставлено разобранной и неразобранной мебелью и бытовой техникой. С прежней, проданной квартиры сюда вместе с новыми жильцами перебралось множество вещей, большая часть которых опоздала на свалку, и жить, в сущности, было негде. Разбирать все эти завалы, пока шла подготовка к операции и реабилитация, Наталья Ивановна была не в состоянии, но и сейчас она не очень-то спешила взяться за дело. Что ж, Ольга была не прочь заняться этим вместо нее: целыми днями дома, времени полно. К тому же, Ольге нравилось разбирать жизнь, существовавшую до ее пришествия. Так она утверждалась на новом месте, укоренялась.
Ольга планировала не только избавиться от лишнего, но и сменить мебель в своей новой комнате: старушечий интерьер навевал на нее тоску. Так что, каждый день, когда мама уходила на работу, Ольга, помимо занятий зарядкой, аэробикой во дворе и бегом в ближайшей роще (колдовство колдовством, а без спорта фигуру в порядок не привести), проводила разборку завалов. Это напоминало поисково-спасательные работы, развернутые после какой-то катастрофы на территории отдельно взятой квартиры. Это занимало много времени, и, пока руки делали свою работу, можно было думать о чем угодно. Перебирая в памяти, доставшейся ей по наследству, минувшие события и обстоятельства, Ольга узнала много нового и интересного о мире, в котором она теперь жила, – о культуре, уровне развития науки, людях. Память осваивалась хорошо, без пробелов, и все же у Ольги было ощущение, что она что-то забыла. Она никак не могла сообразить, в чем дело, пока в один из дней мама не спросила:
- Оля, а ты в колледж сходить не собираешься?
И тут Ольга вспомнила: точно! Колледж. Нужно было этим заняться, так что уборка пошла медленнее, зато Ольга начала общаться с довольно широким кругом людей. То есть, это для себя она начала, а для них, разумеется, продолжила. Ольга помнила прежнее общение с ними, но вот только воспоминания о чем-то, чем занимался, в общем-то, не ты, и применение собственных навыков не одно и то же. Это Ольга отлично знала из своего опыта. Поэтому больше все-таки помалкивала.