Первый раз я услышала Ее голос после Нового года. Вообще-то, как я потом поняла, она говорила со мной и раньше, просто я не обращала на это внимания. Я принимала ее мысли за свои. Понимаете? За свои! То есть, она говорила, а я думала, что это я так думаю. То есть, я ничего об этом не думала. Я ничего не замечала. Не знаю, сколько времени так было. Но однажды Она отчетливо сказала:
- Не трогай.
Словно голос человека, который стоит у тебя за плечом.
Я тогда была в магазине, выбирала замороженного цыпленка – мама вечером собиралась пожарить с макарошками. И тут – этот голос.
Я оглянулась, никого не увидела, конечно. Но цыпленка все-таки выбрала другого. Уж не знаю, чем Ей не понравился этот – цыпленок как цыпленок. Я тогда не догадалась спросить у Нее, в чем дело, а потом забыла. Мне вообще было очень сложно вспомнить, когда я начала отличать Ее голос от своего внутреннего.
В последующие дни Она мне помогала по мелочам. Сначала я подумала, что это голос моей интуиции. А что? У многих людей ведь хорошая интуиция. Я подумала, у меня тоже появилась. Но однажды я, послушав очередного совета, свернула в переулок и пошла домой не прямо, а в обход, и нашла прямо на дороге пятисотрублевую купюру. Тогда Она отчетливо спросила меня:
- Нравится?
Я подпрыгнула на месте от неожиданности, огляделась по сторонам. Двор, через который я шла, был пуст. Конечно, мне понравилось, что я нашла деньги. Но я все равно глупо спросила:
- Что нравится?
Спросила, конечно, вслух.
- Нравится успевать на автобус, когда торопишься в колледж. Угадывать ответы в контрольной работе. Находить деньги.
Я снова заозиралась по сторонам.
- Ты кто?
Ответа не последовало.
- Э-эй! Кто ты?..
Снова молчание.
Тогда я пожала плечами – ну, мало ли, послышалось? И пошла домой. И стоило мне сделать всего лишь шаг, как Она заговорила снова.
- Молчи и слушай, - сказала Она. – Стоять на месте не обязательно. Можешь идти.
Я пошла. А Она продолжила говорить:
- Ты живешь, словно слепая. Ничего не видишь, ничего не понимаешь. Я буду тебе помогать. Подсказывать. У тебя все будет получаться гораздо лучше. Только ты не должна обо мне никому рассказывать, хорошо?
- Хорошо, - опять-таки вслух ответила я. – А кто ты?
- Считай, что я твой ангел-хранитель.
Так началось наше общение. Тут зачирикано – я чуть не написала «дружба». Но дело в том, что это правда: мы подружились. То есть, мне так казалось.
Я правда считала Ее своим другом. Она мне подсказывала, помогала во всем, рассказывала множество интересных вещей, о которых я даже не подозревала. Я научилась не говорить с Ней вслух, а отвечать так же мысленно, как она говорила сама. Мы много гуляли вместе, общались даже в колледже. Я никогда ничего не забывала, а иногда по Ее совету брала с собой что-то с первого взгляда ненужное, что потом оказывалось как нельзя кстати. Я полюбила оставаться в одиночестве, ведь тогда я могла разговаривать с Ней сколько угодно. Друзья обижались на меня, но мне было все равно. Они были такими… обыкновенными – по сравнению с Ней.
Правда, Она отвечала не всегда, а иногда я не могла Ее дозваться, даже если очень старалась. Каждый раз я боялась, что больше никогда Ее не услышу. Без Нее мне было плохо. Но потом Она возвращалась, всегда возвращалась. И все снова становилось здорово.
А потом все изменилось… Точнее, начало меняться. Я не понимала, что происходит, просто чувствовала это. Ее голос день ото дня становился все более грустным, Она подолгу молчала, разговаривала неохотно. Я пыталась выяснить, что Ее тревожит. Она ведь была моим другом – вдруг я могла чем-то Ей помочь? Но Она ничего не говорила. Просто молчала. А потом Она случайно проговорилась. Дело было в том, что мне предстояло умереть.
Написала это – и такое странное чувство возникло. Будто бы это раньше было так, а теперь все изменилось, и я не умру. На самом деле надо написать так: мне предстоит умереть. А я не хочу умирать.
Она сказала мне это неохотно. Я не знаю, верить Ей или нет, – Она ведь никогда не обманывала меня прежде, не давала повода сомневаться в себе. И ведь Ей доступно гораздо больше, чем любому человеку. Но когда Она говорит такое…