Что же делать?
Мое пребывание на Фриде проходило под знаменем полной изоляции от остальных. Клод специально оговаривал этот пункт. Дескать, общаясь с друзьями, я не смог бы нормально «включиться» в общество Фриды, и потому звать кого-нибудь следовало лишь в критических случаях. Далее, придерживаясь своего обычного стиля, Клод заявил, что существуют «и другие причины». Которые, конечно, мне знать вовсе не обязательно.
Ну и ладно. Будем считать, что наступил критический случай.
Я сделал попытку дотянуться до Клода. Нахлынуло чувство полной дезориентации. Вокруг воцарилась тьма, и мое сознание беспомощно повисло.
Либо наш «начальник» занят, либо мои скромные возможности не позволяют до него дотянуться.
Это меня немного смутило. Среди моих знакомых Клод резко выделялся своим умением обходиться с «магией». Если кто-нибудь вообще меня мог услышать, то это был скорее всего он.
Уже с меньшей уверенностью я стал пробовать другие варианты. Эвелин…
Моя университетская знакомая откликнулась неожиданно быстро.
— Лекси? — мне послышалось удивление в ее голосе.
— Привет! — сказал я.
Не было никакой возможности определить, где находится моя собеседница. Чуть поодаль я видел лишь смутный образ, который выделялся на фоне общей темноты слабым свечением. И только голос звучал четко, без всяких искажений. Как будто мы с Эвелин беседовали в одной комнате.
— Привет! — выпалила она с улыбкой. — О тебе давно ничего не слышно.
— Это потому что Клод решил сплавить меня с глаз подальше. — Разговор требовал от меня определенного напряжения, так что я сразу перешел к делу: — Послушай, милая, ты не можешь на несколько минуток заглянуть ко мне?
— Неужели ты соскучился?
— Конечно, — подтвердил я. — Но ещё мне нужна твоя помощь.
— Ах, Лекси, ты так неромантичен!.. Сейчас.
Я ощутил прохладу — словно на меня вдруг дунул свежий ветер. И в следующий момент до меня дошло, что Эвелин уже здесь.
Она стояла посреди комнаты в платье знатной дамы. Темные волосы были уложены в очень симпатичную прическу, украшенную нитями с драгоценными камнями. Одежда походила на ту, что носили здесь, но таких шикарных нарядов я еще не видел. У меня перехватило дух.
— Привет! — снова поздоровалась Эвелин, глядя на меня сверху вниз. — Ты занимаешься исключительно вдумчивым лежанием на диванах и кроватях? Только не говори, что тебе вдруг понадобилось встать, а ты совсем забыл, как это делается.
— Я бы не стал тебя звать по таким пустякам, — заметил я, соскакивая на пол и всё еще рассматривая ее в этом необычном одеянии. — С подобной проблемой вполне справился бы слуга. А откуда ты взялась в таком платье?
Эвелин загадочно улыбнулась:
— Ты, как я понимаю, во дворце? А здесь дамам неприлично разгуливать в джинсах и футболке. Тебе не нравится мой наряд?
— В нем ты выглядишь неотразимо, — я ничуть не преувеличил. — Только позвал я тебя вот для чего.
Вкратце я пересказал своей собеседнице суть дела. Эвелин выслушала, не перебивая.
— Так что, — закончил я свою речь, — тебе более подошел бы наряд для путешествий.
— Нет проблем, — ответила Эвелин легко.
Очертания платья вдруг стали нечеткими, потекли. У меня даже возникло желание протереть глаза: казалось, нарушилась фокусировка. А когда я все-таки моргнул и посмотрел на мою собеседницу вновь, та стояла уже в совершенно другом облачении.
Коричневато-серые просторные штаны и примерно такого же цвета роба могли принадлежать какому-нибудь крестьянину. Или крестьянке. Они превосходно прятали красивую фигуру Эвелин. Нити с блестящими камешками исчезли из волос, а сама прическа рассыпалась. На голову моя собеседница нацепила какой-то чепчик, из-за чего ее лицо приобрело простоватый вид.
— Ух! — сказал я, пораженный увиденным. — Такому методу переодевания стоит научиться. Кажется, мне следует взять у тебя несколько уроков.
— Еще бы! — хмыкнула Эвелин, ущипнув меня за плечо. — Я тебя знаю. Ты всегда с удовольствием учился — особенно если это обещало новые возможности для лентяйничанья. Готов?
Я взглянул на себя и заметил:
— По одежде мы не очень-то подходим друг к другу.
— Ну и что? — удивилась моя знакомая. — Мы же не в театр собрались.
Полумрак моей зашторенной комнаты уступил место набирающему силу сиянию. Возле Эвелин обрисовались контуры желтовато-серой дороги, которую ярко освещали лучи солнца (дело шло к полудню). Девушка взяла меня за руку.
— Готов? — поинтересовалась она еще раз.