— Думаю, что да, — осторожно ответил я, а про себя подумал: будем надеяться, что трюк сработает. Если бы я считал, будто всё делает Эвелин, пройти удалось бы наверняка — как тогда, с Паэной. Однако обмануть себя больше не получится. Моя спутница — только гид, и нужно мобилизовать собственные способности…
Больше времени для лихорадочных размышлений не осталось. Эвелин шагнула, увлекая меня за собой.
В лицо ударил непривычно теплый воздух, а в глаза — ослепительный после мрака покоев свет. Я завертел головой, моргая.
Мы вдвоем стояли посреди широкой дороги, сохранившей память о старой империи. В обоих направлениях никого не было видно. Над головой беспрепятственно светило солнце, и от древнего «шоссе» уже веяло жаром.
— На месте? — спросил я.
Эвелин кивнула:
— Я выбрала участок чуть севернее, чтобы не ждать их долго. Увы, не могу уделить тебе сейчас много времени, мой милый.
— Не страшно. Здесь я и сам справлюсь.
— Ну уж нет, — твёрдо заявила моя спутница. — Я хочу на это посмотреть.
Неторопливым шагом мы отправились навстречу беглецам, которых еще не было видно.
Запах разогретой пыли, отсутствие людских голосов, слабый шелест листьев, шумы и пение птиц, доносившиеся из растущего по бокам дороги леса, — вся обстановка умиротворяла, навевала дремоту. Даже не верилось, что явился я сюда с намерением «устроить разборки» и отбить имперского лекаря Викониуса у четверых сопровождающих, скачущих во весь дух. Кстати, как их останавливать? Дерево поперек дороги повалить, что ли?
Рядом со мной шла Эвелин, смешная в своем чепчике. С ней мы не виделись уже больше года по стандартному времени, но жадно расспрашивать о произошедшем за это время почему-то не хотелось. Она оставалась все той же родной и знакомой с университета девчонкой, и этого было достаточно.
— Ничего, что я вызвал тебя по такому пустяковому поводу? — полюбопытствовал я. — Клод много раз повторял: обращаться за помощью следует только в самых крайних случаях.
— Да кто его будет слушать! — улыбнулась Эвелин, насмешливо притопнув. — Не обращай внимания. У Клода всегда свои соображения. Если честно, я даже рада заглянуть к тебе в гости. Ты уже при дворе крутишься. Наверное, жуть как интересно.
— Иначе и не скажешь, — хмыкнул я. — Того и гляди кто-нибудь нож в спину воткнет. Вон как Виктору. Нет уж, лучше быть бедным и жить спокойно. Королевские дела мне мало нравятся.
— Но живешь-то ты всё-таки при дворце, — язвительно заметила моя спутница. — Так, мой милый, люди во все времена рассуждают: лучше быть бедным и здоровым, чем богатым с уймой проблем и циррозом печени. А вот выбирают почему-то всегда второе.
— Угу. Да ведь обстоятельства такие.
Эвелин шутливо погрозила пальцем:
— Нечего сваливать всё на обстоятельства. Тебе, дорогой, это вообще противопоказано. Сколько раз ты в своей жизни следовал воле обстоятельств и удерживался от того, что тебе хочется? Один? Два? Или вовсе ни одного? Во всяком случае, не больше трех.
Я покачал головой, улыбаясь ее категоричности. А девушка продолжила:
— Если ты примешь «волю обстоятельств» за нравственный императив, то на тебя потом вообще никакой управы не найдешь. Нет уж, дорогой! Делаешь что-то — отвечай за свои действия!
Так мы переговаривались, в ожидании беглецов топая по безлюдному тракту. Я смотрел на свою спутницу и восстанавливал в памяти мельчайшие подробности: этот изгиб губ при улыбке, этот чуть насмешливый прищур больших карих глаз, четкие линии бровей, форму лба…
— А это правда, что Наташа — твоя дочь? — неожиданно для самого себя спросил я.
Кажется, вопрос слегка удивил нас обоих. Эвелин даже сбилась с шага. Увидев такую реакцию, я поспешил добавить:
— Прости, я, наверное, ляпнул что-то не то.
Однако моя спутница уже улыбалась:
— Нет-нет, всё правильно, Лекси. Просто я была убеждена, что ты об этом не знаешь.
— Вот как?
— Ну, в этом нет никакой тайны. Ты ведь просто никогда не интересовался.
— Это была догадка, — признался я, по-новому разглядывая Эвелин. — Наташа на тебя чем-то похожа.
— А ты лишь сейчас заметил, — не преминула уколоть девушка.
— Хм.
Здесь наш разговор сам собой прервался. Впереди наконец послышался долгожданный шум: топот копыт и какое-то дребезжание.
— Едут, — сообщила Эвелин, хотя я слышал эти звуки не хуже, чем она.
Я жестом попросил ее остановиться:
— Подожди меня.
— Ну вот, — Эвелин шутливо подняла брови. — Ты стесняешься моего общества?
Тем не менее, она послушно застыла на обочине дороги. Я же вышел на середину и зашагал навстречу беглецам, широко расставив руки.