— Тогда первый урок, — в моем голосе появились преподавательские нотки. — До завтрашнего вечера ты ни разу не должен употребить слово «я». Ни в беседах со мной, ни в разговорах с друзьями или слугами — нигде. Пусть это станет одновременно твоим первым испытанием, так что не относись к задаче легкомысленно. Учти: я проверю.
— Э…
Мое задание сперва несколько озадачило парня, но потом он засиял с новой силой:
— Понимаю. Хорошо. Спасибо!
— А теперь оставь меня. Встретимся утром.
— Да. Спасибо!
Кивая, парень попятился к двери, открыл ее и, поклонившись на прощание, ушел.
А я лег в кровать и предался размышлениям.
Повторяется старая история. У меня уже бывали раньше добровольные ученики. Одних привлекали мои знания. Других — философские принципы. Третьих — боевые искусства. Я неизменно давал каждому всё, но роль учителя для меня по-прежнему оставалась странной.
Что произошло в душе этого юноши, когда я помешал ему убить Жерара? Было ли в его тогдашних слезах раскаяние? Сегодня он искренне хотел учиться — но для чего? Разве в основе этого — не то же самое тщеславие, которое двигало им там, в лесу?
Наверное. Но тогда он собирался убить человека, а теперь — учиться. Вы несете добро, — сказал он мне с благоговением в глазах. Возможно, наблюдая за мной, этот парень впервые увидел особый смысл для своей жизни.
Ну, хорошо бы. Сделать первый шаг — это и много, и мало. Для одного он может быть напряжением всех сил, а для другого — простой случайностью. Парень пришел ко мне учиться. По сути же — просить о помощи. Он хочет наполнить свою жизнь чем-нибудь достойным, однако не знает, как это сделать.
Этот парень еще может стать беспощадным убийцей, не знающим совести. Всё зависит от того, какие примеры он выберет себе для подражания.
И от меня.
Наутро я, как обычно, зашел навестить Луизу.
— Привет, маленькая королева! — приветствие легко сорвалось с моих губ.
— Привет, доктор!
Девочка полусидела на своих подушках, серьезно рассматривая меня. Выражение ее лица было каким-то непривычным.
— Это правда, — спросила она просто, — что мой отец умер?
Вопрос застал меня врасплох. Я же специально попросил Жерара не сообщать принцессе новостей. Кто мог проболтаться? Нянька?
Как бы там ни было, а врать и извиваться не имеет смысла.
— Да, — ответил я, погасив улыбку. — Ты от кого-то услышала?
Луиза покачала головой:
— Никто не говорил. Я почувствовала. Спрашивала вчера у няньки, а она молчит. Потом заходила мама и тоже не сказала.
Я присел возле принцессы и взял в ладонь ее маленькую руку:
— Они выполняли мою просьбу.
Большие умные глаза что-то искали в моем лице.
— Зачем? — спросила девочка так же серьезно.
— Многие люди очень переживают, когда узнают о смерти близкого человека. А другие склонны делать из смерти настоящее происшествие. Знаешь: слезы, траур, заунывные песни. Всё это очень действует, особенно на детей, которые начинают думать, будто произошла какая-то катастрофа. Между тем смерть — обычное явление. Ею заканчивается жизнь любого человека, раньше или позже. Хорошо это или плохо, каждый со временем решает для себя сам, но то, что делают в таких случаях взрослые, — просто традиция. Тебе, наверное, известно, что в мире существует много разных народов. Среди них есть и такие, где смерть человека встречается общей радостью. Люди начинают веселиться, танцевать и готовить праздничные обеды.
На мое последнее сообщение Луиза отреагировала с недоверием:
— Почему же они радуются?
— Ну, они считают, будто их радость поможет душе умершего вознестись на небо. Есть такое выражение: «тяжело на душе». Вот когда человек печалится или видит печаль других, ему становится тяжело. А значит, его душа не может оторваться от земли и взлететь, чтобы попасть в более хороший мир. — Я пожал плечами. — Как видишь, те люди не думают, что их обычаи странные — но для нас это что-то совсем немыслимое.
Девочка впервые за утро улыбнулась:
— Вы так много знаете, доктор.
— Это потому что я побывал во многих местах. Доводилось в свое время путешествовать. Когда наблюдаешь чужие традиции, на собственные тоже начинаешь смотреть как бы со стороны — и замечаешь любопытные вещи.
— Здорово, наверное, — тихо произнесла Луиза.
Я открыл шторы и балконную дверь. Еще один хороший летний денек, хотя пушистые облака на горизонте могут к обеду обернуться дождевыми тучами.
— Я почувствовала, что умер отец, — юная принцесса вернулась к тому, с чего мы начинали разговор, и ее голос звучал задумчиво. — Он был добрым. Но вы напрасно волновались, доктор. Я не буду плакать.