С улыбкой моя собеседница покачала головой:
— Не совсем так. Ну да я веду к другому. Скажи, Алексей, почему возникают подобные союзы?
Этот вопрос заставил меня пожать плечами:
— Стремление к разнообразию. Типично для жизни в любых формах. Когда-то ученые думали, что поймали Бога за бороду, открыв второй закон термодинамики, и начали трактовать его в общефилософском смысле — я имею в виду закон, а не Бога. Мол, чего ерундой заниматься, всё равно помрем… Всех поглотит энтропия, и ни следа, ни памяти не останется. А потом, лет через триста, заметили: разнообразие вокруг, оказывается, не сходит на нет. Скорее наоборот. Дедушка Дарвин давно всех предупреждал, да ведь не слушали старика.
Мое паясничанье объяснялось просто: я понял, к чему клонит Марго. И пока не мог определить, нравится мне это или нет.
Одно оставалось несомненным. В этот раз наша беседа закончится нормально — независимо от откровений, которые всплывут в ее ходе.
— Разнообразие… — повторила моя собеседница, усмехнувшись по поводу моих объяснений. — Само по себе оно мало что объясняет. Это лишь следствие, а не причина. Мне кажется, Алексей, наш мир вырабатывает новую этическую систему.
Я вновь пожал плечами:
— Он это делает постоянно. Вернее, делаем всё мы. Мир тут как бы ни при чем.
— Снова верно, — серьезно подтвердила Марго. — Многие вещи в нашем мире меняются постепенно, и ценности относятся к этому числу. Однако у тебя, Алексей, — тут она шутливо улыбнулась, — у тебя нет выбора.
— Звучит пессимистично.
Марго вернулась и села рядом со мной, заглядывая мне в лицо. Мягко продолжила:
— Мы, так называемые боги, взяли тебя за шиворот и втащили в свой мир. Мы не спрашивали, нужно ли это тебе, согласен ли ты с нашим решением. Веришь ли, мне хочется извиниться за это своеволие.
Я протянул руку и сорвал с дерева листочек. Продолговатый, со светлыми прожилками и желтоватой каймой, жесткий на ощупь. Машинально потирая его пальцами, я подхватил:
— …но. У вас есть великолепная теория, что воспитывать можно и следует не только детей. А за то, что человек стал умнее, культурнее и вообще лучше, извиняться вроде как странно. Понимаю.
Посмотрев на собеседницу, я быстро добавил:
— Извини, если в моих словах тебе послышался какой-нибудь упрек. Я ничего такого не подразумевал… мне только сейчас становится понятным, как на всё это смотрите вы.
С теплой нежностью Марго коснулась моего колена и неожиданно предложила:
— А ты не пытайся смириться.
— Что? — удивленно переспросил я.
— Скажи, что ты думаешь. Точка зрения Клода не обязательно совпадает с моей, а уж у тебя наверняка есть собственное мнение. Ты согласился принять наши ценности, но так ли это правильно, Алексей?
— Принять чужие ценности? Что ж, Марго, все мы понемногу изменяемся, приспосабливаемся к окружающим. Это естественно.
— Понемногу, — повторила моя собеседница. — Именно понемногу. И поэтому возраст имеет значение.
— Ты хочешь сказать, я не смогу согласиться с вашей точкой зрения? Просто так, сразу?
Марго встала, направилась куда-то вглубь дома. Из темного коридорчика раздался ее голос:
— Я хочу сказать, Алексей, что все мы — Клод, я, Ларри, еще несколько незнакомых тебе долгожителей, — все мы представляем собой людей, глубоко испорченных годами. Мы медленно, постепенно изменялись, и не всегда эти изменения были к лучшему.
Она вновь появилась на террасе с непрозрачной пузатой бутылкой в одной руке и — о чудо! — с настоящими хрустальными бокалами в другой. Поставила всё на стол, ловким движением откупорила бутылку, разлила по бокалам бордово-красную жидкость. Взяла бокалы, один протянула мне. Улыбнулась:
— Давай выпьем за встречу. И пусть всё неприятное растворится в этом вине.
Напиток оказался сладковатым, но одновременно терпким на вкус. Мне он понравился — к списку моих любимых вин следовало добавить еще одно.
— Его делают здесь, в Адриаполе, — словно прочитав мои мысли, заметила Марго. — Из бронзового винограда и вишни, с добавлением меда.
— Здорово! — сказал я, а потом, усмехнувшись, добавил: — Постоянно так выходит, что ты являешься как бы моим гидом. Я до сих пор помню тот ресторанчик на Менигуэне. «Забытые мелодии». Там мы с тобой впервые танцевали, а потом ты читала стихи.
Я задумался, на миг окунувшись в воспоминания. Тогдашняя романтическая обстановка казалась мне теперь почти невозможной. Как будто всё случилось не со мной. Или не год назад, а когда-то в далекой юности.
— Ты подарила мне незабываемые моменты, Марго. Черт побери, я был совсем не прав, обругав тебя на «Аркадии».