Про себя я отметил, что Клод, вероятно, снова распланировал все мои чувства и реакции, но теперь это не вызывало протеста. Я начал осознавать, что просто веду себя очень предсказуемо… и порой довольно-таки глупо.
— Марго не имеет привычки держать зло, — говорил мой собеседник дальше. — И прощение у нее просить вовсе необязательно. Когда ты немного поживешь среди нас, для тебя все эти вещи станут естественными, интуитивно понятными, но пока хочу отметить: ее уход ничего не значит. Всё в порядке. Она с радостью встретит тебя, когда это будет возможно.
По данному пункту я испытывал большие сомнения, однако если Клод и прав, то меня всё равно одолевала горечь. Мы действительно расстались неправильно, даже если наше расставание должно было так или иначе произойти. Я зачем-то начал кипятиться, хотя обычно не склонен к этому, а терпение Марго оказалось небеспредельным. В общем, сплошной кавардак.
Чтобы не мешать Клоду в приготовлении ужина, мы с Эвелин все же отправились побродить.
— Это всё из-за игры, — сказала моя подруга.
— Что? — ее слова вырвали меня из задумчивости.
— Вы с Марго вошли в неустойчивое психическое состояние, — пояснила девушка медленно, словно собираясь с мыслями. — Тебя к этому подталкивали, чтобы ослабить рациональный контроль и раскрыть парапсихологические способности. А она тебе просто сопереживала. Вы бы не поссорились, если б не были взвинчены. Но Клод прав: всё будет хорошо.
— Спасибо, — произнес я, хотя уверенности мне по-прежнему недоставало.
— Правда! — лицо Эвелин снова озарилось улыбкой, и она нежно прикоснулась к моей шее. — Марго замечательная. Клод говорил, что вообще никогда не видел ее сердитой. Даже в шутку.
Тут я вдруг вспомнил, что давно хотел узнать одну вещь. Почему бы не спросить прямо сейчас?
— А сколько ей лет?
Эвелин даже остановилась. Мне показалось, что вопрос вызовет у нее какие-то отрицательные чувства, однако в глазах моей спутницы по-прежнему были только тепло и нежность.
— Ах, Лекси, ты никак не примешь, что время — лишь абстракция! Есть настоящее. Остальное не имеет значения.
— С этим далеко не всегда можно согласиться, — возразил я. — Были те, кто руководствовался принципом: «После нас хоть потоп!» Вряд ли их можно назвать личностями, достойными подражания. И еще. Давным-давно замечено следующее: у народа, который не знает своей истории, нет ни прошлого, ни будущего.
— Мой милый, всё это справедливо, но о другом, — ответила девушка, не вдаваясь в подробности. Впрочем, я ведь и так понимал ее мысль.
Пришлось отступиться от философии.
— Ну хорошо. Только неужели это такая большая тайна, чтобы скрывать ее от меня любой ценой?
Эвелин отрицательно мотнула головой:
— Вовсе нет. И чего ты по этому поводу так переживаешь? Марго всего триста одиннадцать лет. Думаю, она не обидится, что я тебе сказала…
Собственно, чего-то подобного я и ожидал, но в голове всё равно зазвенело. Ничего себе возраст! Даже при хорошем уходе бабульки редко доживают до двухсот — и выглядят при этом развалинами. А Марго, моя Марго — старше?!
— Ну ты же знаешь, — продолжала Эвелин, — что гораздо важнее физиологическое состояние организма. А в этом отношении Маргарет моложе тебя. И вы прекрасно подходите друг другу.
По поводу «физиологического состояния» когда-то было сломано много копий. Но потом человечество нашло способ продлить жизнь до ста шестидесяти (а то и больше) лет, и все споры улеглись сами собой. Просто стало очевидным: спокойная мудрость стариков по большей части обусловлена лишь наличием в их организме большого количества токсинов, которые ингибируют* все процессы, в том числе высшую нервную деятельность. Иными словами, старики не спешат принимать что-то новое не оттого, что предпочитают всё тщательно взвесить, а из-за вполне «приземленных» причин: новое попросту трудно им дается. Ну еще плюс гормональный баланс и всё такое прочее.
Когда эта тема стала популярной, вокруг нее вращались многие забавные сюжеты. Мне особенно запомнилось, как на какой-то заброшенной колонии седой старик давал наставления молодому капитану корабля-исследователя, упрекал его в легкомысленной горячности и незрелости, а потом оказалось, что капитан является его родным дедом по отцовской линии. Открытие поразило обоих: капитан-то знал о возможности подобного, однако никак не ожидал влюбиться в собственную праправнучку.