Эта неожиданная смена точки зрения на самого себя привела к странному духовному подъему, но одновременно — к обособлению от людей, которые находились передо мной. У каждого из нас бывают моменты тщеславия. Стоит ли удивляться, что я — пришелец из куда более цивилизованного мира, да еще и со способностями, данными не каждому, — почувствовал себя неизмеримо выше остальных?
Какое впечатление это произвело в сочетании с моей неуязвимостью, я полностью осознал, лишь когда парень упал к моим ногам. Но давать задний ход было уже поздно.
— Поднимись, — сказал я с умеренным пафосом в голосе, одновременно размышляя о ситуации, в которую попал отчасти по своей вине, а отчасти — по воле обстоятельств. Ну что меня подтолкнуло вовсю демонстрировать чудеса? Чародеем я успел прослыть, еще когда был простым сельским знахарем и ничего экстраординарного не делал. А теперь эти двое меня точно записали куда-нибудь в ангелы Господни — с их-то религией.
Пути назад нет. После всего произошедшего я могу стать для них либо проводником доброй силы, что на небесах, либо исчадием ада. Tertium non datur*, как говорили в старину. Это общество, насквозь пропитанное суевериями, не оставляет никаких разумных вариантов. Если за обычные дела я заработал славу колдуна, то шутки со стрелами и возгоранием лука явно передвигают меня в следующий разряд.
Н-да, Клод. Вот и я становлюсь богом.
— Поднимись, — повторил я, поскольку парень продолжал валяться и всхлипывать. — Я пришел, чтобы не допустить несправедливости. Граф де Льен — честный и достойный человек. Король обвинил его напрасно.
— Да… — послышалось от земли, где все еще ерзал молодой барон. — Да…
Интересно, с чем это он там соглашается? С тем, что король не прав?
— Поднимись, — еще раз произнес я. — Ты человек, а человеку не годится ползать подобно гадюке. Посмотри в мои глаза.
На третье приглашение парень все-таки отреагировал. Нерешительно встал, бросая на меня быстрые взгляды. Его лицо было в красных пятнах, а в уголках глаз все еще стояли слезы. Комедия, да и только! Как напроказивший ребенок, честное слово!
Да, но вот проступки у этого ребенка куда серьезнее обычных детских шалостей. Он пару минут назад собирался убить человека — и фактически сделал это. Тетива была спущена, а что я подхватил стрелу — уже другой разговор.
Кажется, я начинаю понимать точку зрения Клода насчет воспитания цивилизаций.
— В моих глазах и своей душе ты найдешь многие ответы, — продолжил я, выдерживая взятый тон. — Присмотрись и реши, что тебе делать дальше. Реши твердо, хочешь ли ты быть убийцей и брать на себя грех за погубленные жизни невинных. Или ты откроешь тот свет, что есть в тебе, — откроешь его этому миру, чтобы и мир, и ты стали лучше? В тебе силен голос тщеславия, но тщеславие рождает злобу и разочарование. Подлинная слава приходит со скромностью, а подлинное счастье — с добротой. Реши, какому пути ты будешь следовать. Что для тебя лучше? Не отвечай, мне не нужен твой выбор. Он нужен только тебе.
Парень топтался на месте, не осмеливаясь что-либо сказать. А я смотрел на него и пытался угадать, какими проблемами в будущем обернется для меня все это происшествие.
Когда Алексей вышел из душа, девушка все еще находилась в тренировочном зале. Она его ждала.
— Вот и я, — объявил мой двойник с улыбкой. — Извини, что заставил тебя томиться в одиночестве. Уже исправляюсь.
— Ничего, — улыбнулась и Наташа.
По-дружески они легонько пожали друг другу руки. Ее ладонь была теплой, а длинные красивые пальцы — немного прохладными.
— Пойдем в парк? — предложил Алексей. На всей огромной яхте это место он любил больше всего.
Наташа согласилась:
— Пойдем. Я давно уже не была в нашем маленьком заповеднике. Папа собрал там растения со всей галактики. Здорово получилось, правда?
— Да. Мне очень нравится.
Они поднялись на нужную палубу и вышли в парк.
Мягкая трава приятно ласкала босые ноги. На «Аркадии» Алексей совсем отвык носить обувь. Живя здесь безвылазно уже год, мой двойник с трудом представлял себе, как это раньше он соглашался каждый день надевать кроссовки, туфли или еще что-нибудь того же типа. Ходить босиком было куда проще. Да и удовольствия больше.
Наташа, очевидно, тоже разделяла этот взгляд. Темно-синие брюки покрывали ее ноги только до лодыжек, а загорелая кожа ступни оставалась на виду. Алексей обнаружил, что ему нравится наблюдать походку своей спутницы: смотреть, как маленькая ступня опускается на сочные зеленые стебли, как те пригибаются к земле, как легко покачиваются бедра в такт ходьбе, как вольно струятся по спине волосы, перетекая из одного положения в другое. Он едва не силой отрывал себя от созерцания, которое местами переходило рамки приличий. Ничего удивительного: Наташа в самом деле была красива по любым человеческим стандартам, а мой двойник ко всему прочему уже давно не видел женщин. За время пребывания на яхте Клода он общался только с Эвелин, да и то нечасто. Теперь около месяца назад Эвелин отправилась куда-то на помощь Марго, «Аркадия» опустела полностью, и один Бог знал, когда положение могло измениться.