— Ты меня изучаешь, — то ли вопросительно, то ли утверждающе сказала Наташа.
Они уже довольно долго шли молча. Алексей усмехнулся:
— Любуюсь. Ты не только сильнее большинства женщин. Ты еще и красивее.
Девушка чуть покраснела. Ее походка стала другой — сдержаннее, что ли?
— Ты говоришь это просто так, или потому что я тебе нравлюсь? — спросила она.
— Ну, если бы ты мне не нравилась, зачем тогда смотреть? — вновь усмехнулся мой двойник. — Нравишься.
— Очень?
— Очень.
— Тогда…
Наташа взяла его за руку, останавливая, и приблизилась вплотную. Алексей ощутил слабый аромат духов, исходящий от девушки. Сейчас ее лицо было серьезным, и даже каким-то… решительным.
— Тогда, — повторила она, застыв в нескольких сантиметрах перед ним, — поцелуй меня.
К такому ходу событий Алексей оказался неподготовлен. Они с Наташей были полчаса как знакомы, а упрекнуть собеседницу в ветрености мой двойник вряд ли мог. Напротив, девушка казалась весьма рассудительной.
И вот — просьба!
— Пожалуйста, — твердо, без тени улыбки произнесла Наташа.
Чувствуя себя несколько глупо, Алексей осторожно приблизил свое лицо к ее и коснулся губами мягких влажных губ.
Не то, чтобы он был против этого. Прикосновение к женскому телу сразу же откликнулось внутри него радостной волной энергии. Однако до сих пор он воспринимал — или пытался воспринимать — Наташу как-то по-другому. Не как женщину, а как дочь Клода, интересную знакомую, студентку известного университета…
Алексей почувствовал, что запутывается. Тем более что Наташа весьма активно ответила на его поцелуй.
— Ты это серьезно? — спросил он немного позже, хотя и сам знал ответ.
— Да, — кивнула девушка, поглаживая пальцами его затылок. — А ты разве не хочешь?
Ее словно оставило едва заметное напряжение. Сейчас она была еще более привлекательна, чем прежде. Как будто поцелуй Алексея имел какой-то особый смысл.
— Хм, — тихо произнес он. — Но так сразу… неприлично…
— Но здесь ведь всё равно никого нет, — резонно заметила Наташа. И, улыбнувшись, снова притянула его к себе. — Я тебя знаю давным-давно, Алексей, — прошептала она в его ухо. — Не думай, что я какая-нибудь нимфоманка. Просто мне хотелось это сделать на протяжении десяти лет. Или даже больше, не помню.
— Как? — удивился он, однако Наташа приложила к его губам палец:
— Молчи. Я набралась духу и прилетела сюда специально, чтобы соблазнить тебя. Ты позволишь мне это сделать?
— Уже позволил, — пробормотал Алексей, чувствуя прикосновение упругой груди. — Хотя мало что понимаю.
Наташа снова улыбнулась:
— Но ведь это и не нужно.
Покои принцессы снова были зашторены.
Совсем недавно отсюда вышел доктор. Он интересовался, не чувствует ли она каких-нибудь улучшений. Луиза бы с радостью сообщила, что чувствует, однако улучшений не было. День ото дня девочке становилось лишь хуже. Болезнь и апатия съедали ее изнутри.
Но доктор ей нравился. Благодаря его стараниям принцессу начали выносить на свежий воздух. Прежде считалось, что ее болезнь может быть вызвана простудой, и лекари боялись усугубить положение. Тем более, король за такие вещи мог, недолго думая, повесить.
Этот доктор тоже опасался простуды, однако свежий воздух и солнце он считал важными для выздоровления. Так что теперь принцессу хорошенько укутывали в одеяла и сажали в специальное кресло, установленное на балконе. Оттуда Луиза могла наблюдать, что происходит во дворе.
Сперва это показалось ей невыносимым. Яркий свет после месяцев полумрака резал глаза. Она зажмуривалась от болезненных ощущений, а когда открывала глаза, все равно почти ничего не видела. Кроме того, она стала хуже видеть и в темноте. Потом зрение восстановилось, но маленькая принцесса отнюдь не ощутила себя счастливой. Она смотрела сверху на суетящихся людей и лишь резче замечала контраст между их здоровьем и своей болезнью. Ей тоже хотелось куда-то идти, что-то делать, суетиться — как они. Или просто пробежать по лужайке… хотя бы еще один раз.