Джереми стал спускаться вниз, перелезая через валуны и огибая острые выступы; Джудит двинулась следом. Вскоре они добрались до широкого выступа скалы, нависающего над пляжем; поверхность каменистого навеса пожелтела от лишайника, в щелях и трещинах розовели цветки армерии.
– Как видишь, берег здесь довольно крутой, и во время прилива вода поднимается футов на двадцать, если не больше. Прозрачная как хрусталь. Для ныряния лучше не придумаешь. – Он взглянул на нее с улыбкой. – Ты умеешь нырять?
– Да, отец научил меня – в бассейне гостиницы «Галле-Фейс».
– Тебе надо приехать сюда летом – сможешь похвастаться своим умением. Место просто идеальное. На этой скале мы обычно закусываем во время пикников, здесь можно не бояться, что термос унесет волной в море. Местечко довольно укромное и более или менее защищенное от ветра. Присядем на минутку?
Стараясь устроиться поудобнее на жестком камне, они опустились на выступ утеса. Джудит уже не было холодно, она согрелась – от движения, от слепящего солнца, от приятного, непринужденного общества Джереми.
Она заговорила:
– Не знаю, случалось ли вам когда-нибудь бывать на пляже в Пенмарроне, но он совсем не такой, как этот. Тоже огромный, как пустыня, и такой же безлюдный; чтобы укрыться от северного ветра, надо подняться на дюны. Там очень красиво, но зато здесь более… – Она остановилась в поисках подходящего слова.
– По-домашнему? – подсказал Джереми.
– Вот-вот, именно так. Я очень рада, что вы привели меня сюда. Надеюсь, для вас это не было слишком обременительно. Я могу прекрасно проводить время в одиночестве.
– Не сомневаюсь. Но за меня не беспокойся, я и сам хотел наведаться сюда. Я люблю это место, люблю приходить сюда. Может, чтобы отдохнуть душой. – Он сидел, опершись локтями о колени, и, прищурившись, глядел сквозь очки на море. – Видишь бакланов на той скале? Бывает, в теплую погоду и тюлени вылезают погреться на солнышке. Собаки тогда просто с ума сходят, и ничего нельзя с ними поделать.
Они умолкли. Джудит подумала о Лавди с Уолтером: сейчас они, вероятно, несутся легким галопом через поля, – но она уже не чувствовала зависти, кольнувшей ее в сердце в тот момент, как они помчались от них прочь. Лучше сидеть здесь, на этом скалистом выступе, и рядом с этим милым человеком. Вместе с ним ей было так же хорошо и спокойно, как и наедине с собой.
Немного погодя она снова заговорила:
– Вы ведь здесь хорошо все знаете. Нанчерроу. И Кэри-Льюисов. Будто это ваш дом, а они – ваша семья. Хотя на самом деле у вас есть свой дом и своя семья.
Джереми откинулся назад, опершись локтями о камень.
– Нанчерроу для меня – это как второй дом. Понимаешь, я приезжаю к Кэри-Льюисам уже много-много лет. Я познакомился с ними еще ребенком, ведь мой отец – их семейный доктор, а когда я повзрослел и начал играть в регби и крикет, полковник стал для меня чем-то вроде патрона и покровителя, он всячески поощрял и поддерживал меня. Он заядлый болельщик, был на всех наших играх, болел за нас. Потом стал приглашать меня на охоту, и это было очень любезно с его стороны, так как отец из-за недостатка времени не стал охотником и не мог отплатить полковнику за его гостеприимство.
– А дети? Я имею в виду Афину и Эдварда. Они тоже ваши друзья?
– Да, несмотря на то что они намного моложе меня, мы дружим. Когда Афина начала ходить на танцы, полковник поручал мне быть ее компаньоном – ответственное дело! Правда, она никогда со мной не танцевала, но мне доверяли отвезти ее и потом доставить домой в целости и сохранности.
– Вы не огорчались, что она не танцует с вами?
– Не так чтобы очень. У меня всегда было много знакомых девушек.
– Она ведь очень красивая.
– Обворожительная. Копия своей матери. Мужчины падают вокруг нее, как сбитые кегли.
– А Эдвард?
– Эдварда я очень хорошо знаю. В студенческие годы я часто нуждался в деньгах, и полковник предложил мне на каникулах стать кем-то вроде «домашнего учителя». Эдвард был не слишком прилежным учеником, и ему пришлось заниматься дополнительно, чтобы успешно сдать экзамены и поступить в Харроу. Кроме того, я натаскивал его в теннисе и крикете, а еще мы ездили в Пензанс заниматься парусным спортом в тамошнем клубе. Здорово было. Как видишь, я много времени провел вместе с Кэри-Льюисами.
– Теперь я понимаю.
– Что понимаешь?
– Как вы стали частью этой семьи.
– Это случилось само собой. А ты сама? Представляла ли ты, что именно увидишь тут, когда тебя пригласили на выходные в Нанчерроу?
– Вообще-то, нет.
– В первый раз все это производит, конечно, сильное впечатление. Хотя я не думаю, чтобы ты была так уж потрясена.