Княжна с великой завистью посматривала и наблюдала за ними, да старалась не замечать как князь Ладими́р, что остался подле неё, выказывал ей знаки внимания. То букет поздних цветов в поле сорвёт, принесёт девушке, то свежего молока да яиц подсунет Марфе, чтоб, мол молодая княжна питалась хорошо, да сил набиралась.
Но не радовало Мирославу такое внимание к себе молодого князя. Знала, что он днём с ней время проводил, а ночью к молодой деревенской вдове наведывался, что осталась одна с двумя детьми после очередной неудачной вылазке, где погиб её муж. И вскоре и вовсе князь поселился у этой самой вдовы, то ли из жалости к той, то ли от безысходности, что княжна Мирослава холодна с ним была, потому и кинулся он в отношения с местной.
Мирослава же не осуждала князя, дело молодое, понимала, что сама она ему ничего дать не может, уж очень сильны чувства к Никите оказались. Да и с чужим дитём в утробе не очень и нужна она кому.
Потому и отталкивала от себя князя Ладими́ра, запершись в келье своей и молясь о том чтобы жизнь её хоть как-то наладилась, да и чтоб ребёночек здоровый родился.
Только не знала она, что не суждено было ей держать только-только родившегося сына на руках. Не дано ей было любоваться милым личиком дитятки малой, что был бы так похож на родителей своих.
Не суждено кормить грудью любимое дитя и не спать ночами, пеленая и убаюкивая его. Знала бы княжна, какая судьба уготована её ребенку, то бежала бы она из монастыря подальше. Но главная монахиня Устинья усыпила её речами своими елейными и ничего не подозревающая княжна доверилась ей и по прошествии срока, когда пришло время опростаться от бремени, привели местную бабку-повитуху, чтоб роды принять у неё.
В один из поздних вечеров, когда ожидаемо отошли воды, и схватки участились. От долгих и тяжёлых родов у Мирославы сил совсем не осталось и лежала она в кровати вся в поту и крови собственной, тяжело дыша. И лишь слова Марфы придавали порой ей сил.
- Ну же, миленькая, если ж вы помрёте, кто ж меня горемычную приютит? Ведь вы же знаете, молодая княжна, что помру я без вас. А как же Никита? Ведь, если вас не станет, то и он жить не сможет. Я знаю, что он очень вас любит. И он обязательно приедет и заберёт вас с ребёночком-то...
Порой Мирослава забывалась и впадала в прострацию от боли, но причитания и всхлипы служанки вырывали из омута беспомощности и слабости, что охватывали её тело и с новой силой напрягалась, прислушиваясь к советам повитухи.
- Тужьтесь, ваша светлость, тужьтесь.
- Марфа, не уходи, не бросай меня, — дрожащими руками хваталась за Марфу княжна, будто ища у той помощи.
- Никуда я не уйду, молодая княжна, не бойтесь! Я вас не брошу.
- Как она? - после очередного такого забытья княжны Марфа не выдержала.
- Плохо. Если вот-вот не разродится, то могут умереть оба: и дитё, и мать, — со вздохом поведала повитуха.
- Что же делать?
- А что?! Пока сама её светлость не соизволит вытолкнуть своё дитя из чрева, то и я ничего-сь не смогу сделать. Барышня уже на последнем издыхании.
- Ну как же так?! Вы же уже столько всего повидали, да и сами не раз рожали, и до сих пор не знаете, что делать?
- Случаи всякие были и такой тоже на моём веку был...
- И что?
- Что, что. Померли оба. Я ж вам говорила: не дохтур я. Вон надо было Савву Игнатьича из соседней деревни приглашать-то, а не меня.
Марфа резко встала и упёрла руки в бока, еле сдерживая свой гнев.
- Ты это, бабка, не придуривайся давай! Деньги приняла, значит должна и роды принять.
- Вот же прокля́тые. На мою голову свалились, — ворчала тихо повитуха. И уже чуть громче роженице. - Ну же, ваша светлость, тужьтесь уже.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
У входа в келью, где происходило это событие, столпилось немало народу. Кроме матушки Устиньи здесь присутствовал и князь Ладимир, нервно перебирающий длинными аристократическими пальцами носовой платок, которым изредка вытирал вспотевшее своё лицо и шею, будто не роженица за дверью трудилась и напрягалась, а он вместо неё пыхтел и потел.
Матушка же молча наблюдала за ним и спокойным тихим голосом давала распоряжения сестрам монастыря. Уже и кормилицу нашли, к которой дитя должны были отнести, как только он появиться на свет божий. И весточку старшему брату Святославу отправили, что дитя на подходе и, что помнят о том куда надобно его пристроить.
Из последних нечеловеческих сил Мирослава тужилась и как только ребенок появился на свет божий, как только она услышала голос его, то свет померк в её глазах и упала она на мокрые подушки.