— Ты хочешь сказать, что ответ на все наши вопросы вполне может находиться у нас под самым носом?
— Ну, что-то вроде того, — кивнул Сэм. — Возможно, нужно просто повнимательнее рассмотреть то, что мы уже имеем. Как следует повертеть в руках, чтобы найти правильное освещение.
— Откуда начнем? — спросила Синд.
— А почему бы не начать с самого элемента? — ответил Сэм. — С антиматерии-два.
— Если бы это было золото, железо или даже империум-икс, — сказала Синд, — у нас бы не было проблем, мы бы знали, где искать. Помогли бы законы планетарной геологии и еще каких-нибудь наук.
— Это уже интересно, — заметила Хейнз. — Иными словами, антиматерия-два не имеет аналогов в природе.
— Возможность номер один, — перебила ее Синд, — заключается в том, что АМ-два прибывает к нам из какого-то не открытого еще уголка вселенной. Он известен только одному императору. Эту идею я уже рассматривала, и у меня ничего толкового не получилось. Разве что я обнаружила совсем старые и бесполезные следы.
— А как насчет другой вселенной? — предложил мечтатель Сэм. — У которой нет ничего общего с той, о природе которой нам почти все известно.
— Я не хочу показаться невежливым, — начал Стэн, — но, с моей точки зрения, те, кто увлекается теорией альтернативной вселенной, немного не в своем уме. Современная наука утверждает, что подобного явления не существует.
Лайза Хейнз немного оживилась.
— В папках Махони про это что-то было. Только я, когда читала, не обратила особого внимания.
— А что он-то мог про это знать? — спросил Стэн.
— Ничего особенного, — ответила Хейнз. — Ему показался невероятно интересным тот факт, что император делал все возможное, чтобы растоптать теорию альтернативных вселенных и помешать исследованиям на эту тему. Нескольким весьма выдающимся ученым подрезали крылышки за то, что они осмелились сунуться в эту область.
— Похоже, пришла пора проснуться, — объявил Стэн, — и обратить внимание на самые странные из идей Яна.
— Например, на вопрос бессмертия? — рассмеялась Хейнз.
— Угу, точно. Возможно, эти вещи взаимосвязаны.
— Вот эта мысль мне нравится, — обрадовался Сэм. — Одно решение сразу для двух проблем. Как правило, именно так и возникают прорывы к новому.
— Это и искал Кайс, — напомнила Синд. — И сумел очень близко подобраться к решению загадки.
— Не знаю, как императору удается проделывать этот трюк, — проговорил Стэн. — Он умирает. Потом возвращается. Пока не станем брать во внимание предположение Хейнз о том, что на этот раз мы имеем дело не совсем с той же самой личностью. На время отложим это в сторону и постараемся придерживаться тех фактов, что известны нам наверняка. Во-первых, каждый раз, когда император исчезает, по словам Махони, он отсутствует три года. В последний раз его не было шесть лет, но пока забудем об этом. Так вот, в течение трех лет о нем не поступает никаких известий, никто не слышит об императоре и не видит его. Значит, должно быть место, где он прячется. Причем это настолько надежное убежище, что его никому не удалось обнаружить — с этой неприятной истиной придется смириться — вот уже несколько тысяч лет. Во-вторых, антиматерия-два поступает из такого же абсолютно надежного секретного места. Тайный совет, к своему несчастью, в этом убедился.
— Было бы полнейшим идиотизмом пользоваться двумя разными тайниками практически для одной цели, — заметила Синд.
— Вот что определенно можно сказать про императора, — заявила Хейнз, — так это то, что он не дурак.
— Значит, обнаружив одно, — подытожил Стэн, — мы найдем и другое.
— Я не совсем понял: как мы относимся к идее альтернативной вселенной? — поинтересовался Сэм.
— А почему бы не отнестись к ней всерьез? — пожав плечами, ответил Стэн.
— На самом деле для наших целей она подходит даже лучше, чем многое другое, — сказал Сэм. — Императору нужен вход и выход. Иными словами, дверь. Ворота между вселенными.
— И что? — не понимая, куда клонит Сэм, спросил Стэн.
— Если я еще не все забыл из курса физики, который мне читали на последнем курсе в университете, — продолжал Сэм, — вокруг ворот, о которых мы говорим, должны возникать какие-то необычные космические явления. Разрыв континуума — кажется, это так называется.