Кенна, улыбаясь, поблагодарил всех за такое неожиданное выражение поддержки, а затем состроил на лице маску печальной мудрости. Он кратко обрисовал свою карьеру на поприще служения народу, не забыв упомянуть ни одной из тяжких схваток за интересы общества; потом признался, что ошеломлен трудностями ведения нынешней кампании. Он уже в летах, сказал Кенна, и осознал, что не в силах нести груз обязанностей, который на него возложит имя… должность тирана.
Толпа притихла. Затем народ начал шевелиться. С разных концов слышались крики: «Нет!.. Нет!.. Нет!..»
Были они порождены магией Рашида, ибо возникли не в глотках «группы скандирования», а действительно раздались из народа.
Наконец солон Кенна приблизился к завершению речи. Выдержав драматическую паузу, он произнес:
— Я очень внимательно слушал речи моих оппонентов. И пришел к выводу, что только один голос звучит громогласно за нас всех. Поэтому я объявляю… Я снимаю свою кандидатуру и…
Толпа яростно взревела, но Кенна самим своим видом праведника заставил ее стихнуть.
— И передаю свою поддержку, ваше доверие — наиболее обещающему из всех разумных существ Дьюсабла…
Вот теперь настала очередь пустышки выйти на сцену, к изумлению всей планеты.
Солон Уолш подошел к коллеге. Слезы блистали у него на глазах — это Рашид посоветовал Эври надушить слезоточивым веществом бутоньерку в его петлице.
— Я передаю тебе… наш новый тиран… жизнь нового века… Солон Уолш!!!
Народ сошел с ума. Завязались драки. Бригады репортеров ползали друг по другу, стремясь сделать фото поближе; отставшие показывали окружающим чудеса в спринтерском беге с тяжелой аппаратурой на шее.
Эпицентром всего этого умопомрачения была изумительная картина в обрамлении ораторской трибуны. Лишь только репортеры осознали это, они вышли из народа, вернее, вырвались из толпы обратно к трибуне, чтобы запечатлеть картину, расшибая себе лбы и залезая на плечи коллег, лишь бы заполучить свое профессиональное удовольствие.
А она стоила того, эта великая композиция для предвыборного плаката, — солон Кенна и солон Уолш, рыдая от счастья, обнимают друг друга за плечи в едином порыве любви.
Рашид подумал, что представление удалось на славу. В прошлом он делал, конечно, и много лучшие, но в конце концов, надо допустить, что… Тут его ум совершил маленький, но бешеный скачок. Когда он делал лучше? Для кого?.. Но тут рев толпы отвлек его, и он вновь с головой погрузился в заботы.
Теперь предстояла самая трудная часть операции — надо (всего лишь!) украсть победу на выборах.
День выборов рождался под гром бешеных воплей тирана Йелада. Глаза его были словно чайные блюдца, налитые кровью, — следствие гонки за иудой Уолшем в течение всей предыдущей ночи. Наконец помощники утихомирили Йелада настолько, что он сумел внятно произнести приказ контратаковать.
Йелад брякнулся за свой стол и полностью открыл кран незаконных действий. Уверенность в себе и доверие избирателей быстро возвращались. Его политический арсенал мог заставить ахнуть даже покойного императора.
Избыток пара подходил к концу. Тиран сосредоточился и заказал кувшин крепчайшей заварки, чтобы подготовить нервы к длинному дню и долгой ночи впереди.
В этот момент в офис ворвался один из его помощников. Он имел нехороший, испуганный вид. Скверные новости из 22-го отделения — одного из самых надежных опорных районов Йелада, с миллионом «железных» голосов в кармане и двумястами тысячами «голосов из могилы».
Потеряв от ужаса способность перерабатывать информацию, помощник докладывал очень плохо, то бишь рассказывал все, что случилось, с самого начала, с мельчайшими деталями. Йелад заорал, чтобы тот сразу говорил суть, но бедняга настолько запутался, что пришлось, стиснув зубы, велеть ему начать рассказ снова, с начала и по порядку.
Двадцать второй район находился на острове, окруженном морем фабричных стоков. Для рабочих, то есть для ста процентов избирателей, существовало лишь два маршрута следования домой и на работу — через большие мосты, построенные на голом энтузиазме и принесшие огромные деньги в виде взяток лет двадцать тому назад.
— Да, да! Черт побери, мне это известно. Быстрее рожай из своей дерьмовой задницы!
— Ну, значит… — Помощник запнулся на полуслове. — Один из них только что рухнул.
— Дьявол!.. — только и смог выдохнуть Йелад.
Передвижение избирателей скоро приведет к тому, что по второму мосту нельзя будет протолкнуться. И хотя обошлось без жертв, народ может испугаться и не выйти голосовать.