Но вдруг у меня начались сомнения по поводу затеваемого. Уж не очередной ли это розыгрыш? Может быть, всё и не так страшно, как она мне рассказывает?
Не так страшен чёрт, как ео малюют!" - подумал я, и у меня возникли жестокие сомнения по поводу правильности совершаемого. Ведь получалось, что в какой-то мере я теряю свою свободу!
Тут поп попрощался со старушками, осенил их крестным знамением, сказал на прощание "С Богом!" и направился в церковь. Старушки засеменили вниз по лестнице, пошли прочь.
-Слушаю тебя, сын мой, - зашевелил поп губами, пиблизившись.
-Батюшка! Нам надо обвенчаться! Срочно!
-Приход уже закончен: ночь на дворе скоро. Да и венчаем мы по определённым дням, - отозвался преподобный отец.
-Настаивай, иначе мне конец, - шепнула мне на ухо Вероника.
-Что ты там шепчешь, дочь моя? - обратился к ней поп. - В присутствии третьего, а, тем более старшего, да ещё и служителя церкви, нужно говорить вслух, для всех!
-Она говорит, чтобы я настаивал на венчании, - вступился я. -Делов том, что завтра я уезжаю, и никто не знает, когда мы ещё увидимся. Батюшка, обвенчайте нас, пожалуйста!
Преподобный отец задумался, а Вероника, вцепилась мне в руку, и я ощутил, как она дрожит от страха и волнения.
-Ну, что ж, пойдёмте, дети мои! Раз вы так любите друг друга и хотите навеки соединить свои сердца и души, так и быть. Значит, на то воля Господня!
Батюшка вошёл в церковь, и мы вдвоём посследовали за ним.
Если на улице сумерки ещё сгущались, то здесь царил полнейший мрак, прорезаемый лишь светом нескольких больших, толстых свеч, горевших на массивных подставках-подсвечниках. В их мерцающем, неярком свете из мрака показывалис лики святых, выхватываемые из темноты, иконы по углам и рисунки с росписями на стенах. Где-то впереди угадывалась стена иконостаса.
Мы прошли к алтарю. Здесь батюшка зажёг с дюжин маленьких, тонких свечек , и вокруг алтаря образовалось светлое постранство, мы очутились в круге света.
-У вас ессть с собой деньги? - спросил преподобный отец
-Конечно, - отозвался я.
-Венание обойдётся вам подороже, чем обычное, - сказал он. - Время такое неудобное вы выбрали, да ещё и спешное.
-Назовите, сколько!
-Сто рублей.
Я достал из кармана две пятидесятирулёвки и без разговоров отдал священнику.
-Перед началом венчания я хочу спросить вас, по добой ли воле вы оба идёте на это?
-Да, - ответила умиротворённо Вероника.
-Да, - согласился я.
-Вы оба крещены? - поинтересовался поп.
Вопрос был кстати: я-то был не крещён.
-А что, если кто-то из нас не крещён? - осведомился я.
-Тогда это антихрист. Вещание - недействительно и богохульно! - ответил поп.
-Я не крещён! - пришлось признаться мне.
-Ты что?! Ты что, с ума сошёл?! - отчаянно вскрикнула девушка.
-Успокойся, доч моя, это поправимо. Если твой суженный согласиться стать рабом Божиим, то я его сейчас же окрещу, - произнёс спокойно батюшка.
-Я согласен, - произнё я.
-Вот и хорошо! Сейчас я принесу купельку со святой водой! Всё поправимо!...
Батюшка вышел из освещённого свечами круга, и его шаги стихли где-то в темноте.
-Почему ты не сказал мне раньше, что ты не крешён? - упрекнула меня Вероника, вся дрожа от страха.
-Ты не спрашивала меня об этом. Ведь ты только перед церковью заговорила о венчании, да так спешно, что я и сказать тебе ничего в ответ не смог, а только и успел, что согласиться, а про то, что не крещён, и забыл совсем, - попытался оправдаться я.
-Я так сделала, чтобы время не терять даром! Ты не знаешь, какой он быстрый....
-Да я, если честно, и не знал, что для венчания надо быть крещённым. К тому же всё так сумбурно, в какой-то дурацкой спешке! Тут не только, про то, то не крещён, забудешь!...
В эту минуту в темноте снова раздались шаги, и чтобы не сердить батюшку, я замолчал. Я так и думал, что это возвращается батюшка. Единственное, ему я удивился, почему он идёт не с той стороны, куда ушёл.
Кто-то приближался к нам.
Вероника вдруг вцепилась в мою руку своими тоненькими пальчиками и смотрела по направлению раздающихся в темноте шагов, не в силах даже произнести то-либо. Её руки впились в меня с такой силой, будто она должна была упасть сейчас в пропасть и хотела удержаться за меня любой ценой. Глаза её с каждым звуком приближающихся неспешных шагов округлялись всё больше, а рот всё шире открывался в беззвучном крике. Я пытался разглядеть, кого там она увидела в потёмках, но так ничего и не увидел.
Я снова взглянул на неё и испугался. Вид у неё был такой растерянный и испуганный, ккого я ещё никогда в своей жизни ни у кого не видел. Взгляд широко открытых, безумных глаз был страшен. В яблоках глаз её метались, прыгали в какой-то непонятной, дьявольской пляске огоньки ужаса, ледяным пламенем обжёгшие мне самое сердце. Крик страха и отчаяния застрял где-то в горле, и она лишь беззвучно открыла рот, не в состоянии даже сделать вдоха.