-Это Дмитрий Гладышев! Возможно вы меня помните?!...
Сонм воспоминаний накрыл меня с головой. Я вспомнил те далёкие уже дни так, будто всё случившееся произошло только вчера.
Вот откуда был этот голос.
Я вспомнил его, Бегемота, и, конечно же, Веронику: о ней я не забывал никогда и пронёс её образ через всю свою жизнь.
-Да, конечно, помню! – обрадовался я.
Я замялся не зная, что спросить. Хотелось узнать сразу очень много, но…. Самое главное, хотелось узнать, как там Вероника.
Впрочем, я понимал, что вероятность того, что странный поэт из ресторана хоть что-то знает о её судьбе, ничтожно мала: она и тогда не питала к нему симпатий, а теперь, по прошествии стольких путей-дорожек, наверняка они были далеко друг от друга. Всё-таки, что ни говори, тогда я видел их ещё почти детьми. А теперь….
Я оглянулся на прожитую жизнь и вздрогнул. Столько пришлось пережить! И развал Союза, случившийся почти сразу после выпуска из училища, был ещё цветочками….
-Вы что-то хотели?! – опомнился я от мыслей, вспомнив, что на другом конце провода меня ждёт звонящий.
-Да, хотел.
Голос был очень грустный, а, может быть, просто усталый или… старый уже. Хотя нет, не мог он так быстро состариться.
Я вновь хотел спросить его о Веронике, но тут же осёкся, сказав себе, что он вряд ли что знает о её судьбе. Зачем он звонил? Как нашёл меня в безбрежном океане мира?! Я был уже так далеко от мест событий, которые связывали меня, Гладышева, Веронику. Я сам не думал, что когда-то буду жить здесь, так далеко….
-Говорите, - будто разрешил я, сам испытывая нервную дрожь и жуткое волнение.
Мне показалось, что Гладышев будет говорить сейчас со мной о Веронике.
Сердце затрепетало в груди, окрылённое надеждой услышать хоть что-то о женщине, которую я любил, любил всю свою жизнь.
Было странно, но встречая многих и до неё, и после, я сохранил в себе образ Вероники, как самую большую драгоценность, даже не зная, почему это делаю. Ведь у меня так с ней ничего и не получилось! Впрочем, наверное, любовь и «получилось» - вещи разных порядков мироздания. Мне было достаточно только того, что однажды Вероника возникла в моей жизни, как яркая вспышка, пронеслась по её сумрачному небосводу и скрылась за его горизонтом. Но всё же…. Я надеялся, что однажды встречусь с ней. Но встречусь окончательно, не так, как это случалось пару раз в совершенно невообразимых условиях, где я и не чаял на неё нарваться. Я надеялся, что встречусь с ней навсегда, чтобы уже никогда от неё не уходить, и чтобы она всегда оставалась подле меня.
Я мечтал, что вновь, как когда-то хотел и не смог, у двери её квартиры после той странной ночи, когда приехал забирать свой парадный мундир, упаду к её ногам и признаюсь, что люблю её…. Я буду молить уже в этот раз о том, чтобы она осталась со мной навсегда, и, если она так хочет, то обвенчаюсь с ней в церкви, с удовольствием обвенчаюсь! Да я сам потащу её под венец!..
-Я звоню по просьбе Вероники! – раздался в трубке голос Гладышева.
«Вот, я так и знал! Я чувствовал, что он будет говорить о ней!» - обрадовался я, услышав её имя.
Это было похоже на чудо! Гладышев каким-то непостижимым образом нашёл мой номер и теперь, словно весточку из прошлого передаёт мне, говоря, что звонит по просьбе той, о которой я думал всю свою жизнь.
-Да-да!.. Как она?!.. Где?!..
В трубке немного помолчали, потом заговорили снова:
-Знаете, у Вероники остались ваши вещи!..
-Какие?! – удивился я, ведь даже если что и забыл из формы у неё дома много-много лет назад, то помнить об этом было, право, пустяком. – Да…, оставлял у неё форму, но, кажется, всю забрал…. Да и…, прошло столько времени….
Однако, было чрезвычайно приятно, что Вероника помнила обо мне, иначе, на кой ляд ей просить Гладышева, чтобы он нашёл меня и рассказал о том, что у неё находятся забытые мной шмотки.
-Нет…, не форму! – ответил Гладышев из трубки. – Вместе с формой вы привозили ещё и сумку. Так вот, когда её забирали, то нечаянно обронили книгу….
«Ах, да! – вспомнил я. – Книги!.. Конечно!.. Так вот куда они делись!..»
Некоторое время после выпуска я не мог понять, куда же запропастились те рукописные книги, которые я вынес из хранилища и некоторое время держал у себя в тумбочке. В сумбуре происходивших накануне выпуска событий мне показалось тогда, что у меня их украли. И вспомнил я о них лишь много позже, поискал-поискал, да и решил, что потерял. Теперь понятно! Вот куда они делись!.. Впрочем!… Я уже давно смирился с их утратой, и то, что они нашлись, никакой особой радости мне не доставило: я уже переболел!..