После того, как от меня сбежал Верховный жрец, со мной соизволил поговорить отец. Он долго откладывал встречу с блудной дочерью, видно, чего-то боясь, но я терпеливо ждала. Мне нелегко признаться, но я тоже хотела поговорить с ним и о многом спросить, в тайне робея перед этой встречей. Раньше отец казался кем-то великий, он по-праву был для меня Его Величеством, но потом, когда тот решил обвенчать меня с Родриком, я жестоко в нем разочаровалась, а после жизни у Ники, даже стала презирать и злиться за то, что приблизил к себе эту падаль — Стефана! И от этого было стыдно.
В кабинет Его Величества меня привела стража, словно арестантку в допросную комнату к дознавателям. В комнате он был не один, Ариан сидел в кресле с книгой и что-то читал отцу вслух, тот кивал, не отрываясь от бумаг, и подписывал документы. Я замерла на пороге, не смея пройти дальше, словно мне вновь десять лет и сейчас будут отчитывать за какую-то провинность.
Король Нагелий был довольно суров, резок и своенравен и эти черты характера нашли отражение в его внешности — густые брови нависали над веками, на лбу и между бровями пролегли морщины оттого, что отец слишком много хмурился, а глубокие синие глаза, словно заглядывали в душу. От взгляда Его Величества веяло холодом, и в нем чувствовалась непоколебимость, будто он был монолитом. В отличие от меня и Ариана, у отца были жесткие черные волосы, унаследованные им от своего деда — короля Рафиуса, а от королевы Элизабет — недоверие к окружающим. Отец постоянно боялся, что против него организуют заговор и искал предателей везде, даже в своей семье, слишком сильны были детские воспоминания, когда на него напали заговорщики. И если раньше он мог хоть как-то контролировать свои страхи, то в последние годы они словно усилились, о чем неоднократно напоминал мне брат, боясь, что неосторожным словом я навлеку на себя гнев короля, и тот увидит во мне заговорщицу. Раньше я пропускала мимо ушей опасения Ари, а сейчас призадумалась.
Ариан оторвал взгляд от книги и, посмотрев на меня, ободряюще улыбнулся. Молчаливая поддержка брата и его присутствие сделали меня смелее. Я подошла к письменному столу отца и замерла, ожидая его позволения присесть, но король Нагелий медлил, словно и не заметил моего присутствия и спокойно читал какие-то приказы.
Ждать пришлось долго. Я, словно, наказанная, не смея даже пошевелиться и посмотреть в сторону кресел, молчаливо стояла перед отцом. Брат все также читал отцу какой-то философский тракт о добре и зле, и у меня возникло чувство, что Ари читал его мне, словно пытаясь наставить на правильный путь.
На часах минуло больше двух часов. Его Высочество, поставив в очередном приказе точку, наконец-то посмотрел на меня.
— Ну здравствуй, дочь моя, — произнес король. Я дрогнула, только сейчас поняв, как сильно соскучилась по голосу отца, а он у него был особый — бархатистый и обволакивающий, словно дрема. — Мы рады приветствовать вас дома после столь долгого… отсутствия.
— Я вам тоже рада, Ваше Величество, — я сделала реверанс, да только из-за онемевших от долгого стояния ног, получилось слегка неуклюже.
Что сразу, естественно, же заметил отец и недовольно поджал губы:
— Мы видим, что вы разучились манерам или же вам мешает платье? Устали стоять?
— Нисколько, Ваше Величество, — прошептала я, краснея.
— Да? — он удивленно изогнул бровь. — А мы хотели вам предложить присесть в кресло. Ну что ж, если не устали, то стойте.
Монарх замолчал и вновь стал разбирать свои бумаги. Ариан порывался что-то сказать отцу, но так и не решился — у Его Величества был довольно скверный характер и он ненавидел, когда ему перечили, а в гневе мог посадить в темницу даже собственного наследника. Ари как никто другой об этом знал, ибо испытал все на себе — больше недели провел в казематах дворца, после крупной ссоры с отцом. Король даже хотел лишить его титула, но, к счастью, остыв, передумал.
Я тоже боялась гнева Его Величества, и сейчас смиренно терпела эту пытку, чувствуя, как у меня болят ноги. Да, мне было обидно, но эта боль была несравненно меньше той, что я испытывала раньше.
Пролетело больше получаса, прежде чем монарх заговорил вновь.
— Надеюсь, то недоразумение больше не повторится? И не придется искать Вас? Мы волновались за ваше здоровье.