– Виталия, ты где? – голос Елены был недовольный.
– Я в больнице, – сдавленно ответила я, глотая слёзы. – Случилось несчастье... Он в больнице, его сбила машина... Всё плохо... Я не могу сейчас приехать на работу...
– О, господи, – тон Елены сразу изменился. – Перезвони, как сможешь.
Я пробормотала что-то ещё, но она уже отключилась. Я решила пока ей больше не перезванивать. Но не прошло и получаса, как мне позвонила другая коллега из студии, по имени Катя.
– Вита, что у тебя случилось? – с тревогой спросила она. – Может, тебе нужны деньги? У тебя карточка с собой? Мы тут хотим скинуться. Давай я сейчас сбегаю в банк и положу тебе немного денег на счёт?
– Спасибо, – я разрыдалась прямо в трубку. – Я не могу сейчас говорить... Я позже перезвоню!
– Вита, не плачь! – Катя, похоже, тоже расплакалась на том конце провода. – Мы все за тебя переживаем!
Рыдая в голос, я опустила руку с телефоном. Минут через пять, когда я уже понемногу успокоилась, телефон снова звякнул, но на этот раз иначе – это было смс-сообщение. Я посмотрела – пришло уведомление о зачислении денег на мой счёт. Четыре тысячи рублей. Я снова всплакнула, прижимая телефон к лицу. Какие они всё-таки хорошие!..
Глава 14.
Я бы, наверное, продолжала так плакать ещё долго, но тут в подсобку снова вернулась врач. Увидев, что я опять плачу, она только тяжело вздохнула.
– Давай я тебе валерьянки накапаю, – предложила она.
Но я только замотала головой. Однако врач чуть ли не насильно впихнула мне в руки чашку и заставила выпить горькую настойку вместе с водой.
– Хорошо. Сейчас чайник поставлю, чаю попьём, – сказала она. Я только вздохнула в ответ. Запить эту горечь было явно хорошей идеей. Наконец, электрический чайник закипел, и добрая женщина поставила передо мной чашку с горячим чаем, а также небольшую вазочку с печеньем.
– Неужели с Виктором действительно всё так плохо? – спросила я, размешивая чай ложечкой.
– Вообще-то, нам нельзя распространяться о его состоянии, вы ведь ему не родственница, – ответила врач. Она взяла вторую чашку с чаем себе. – Но вы можете переговорить с его братом, Валерием Евгеньевичем. Он должен приехать сегодня в больницу.
– Да, конечно, – растерянно ответила я. Мне почему-то вообще не хотелось пересекаться с Валерием. Лучше бы он вообще не знал, что я приехала в Москву. Вдруг он распорядится никогда не пускать меня к Виктору? Интересно, а знает ли Валерий о том, что Виктор не потерял память, как думают врачи?
– Когда я смогу снова увидеть Виктора? – внезапно выпалила я. Врач только плечами пожала.
– Вы не можете мелькать тут слишком часто, пусть даже Виктор Евгеньевич этого и хочет, – ответила она. – Без согласия ближайшего родственника, сами понимаете, я пускаю вас сюда только на свой страх и риск. У меня могут быть неприятности.
Я поникла. Конечно, у меня не было такой внушительной суммы денег на руках, как у Ирины, и я не могла предложить врачу оплату за то, что хочу навещать Виктора. Ирина уехала, и вряд ли она будет дальше помогать мне с деньгами. «Но ведь врач может этого и не знать», – внезапно подумала я и немного приободрилась. А что, если пообещать ей оплату в будущем? В конце концов, я могу попросить об этом и самого Виктора...
– Я не останусь в долгу, если вы разрешите мне часто навещать Виктора, – произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал по-деловому. – Кроме того, мои встречи с ним должны пойти ему на пользу. Разрешите мне видеться с ним как можно чаще, и я уверена, что память к нему вернётся довольно скоро.
Врач, похоже, поняла мой намёк.
– Я поговорю с Виктором Евгеньевичем, – сказала она, но по её лицу я поняла, что вопрос уже практически улажен. Затем она ушла. Её не было почти час. Я уже начинала испытывать муки голода, но уйти в такой важный момент из больницы не могла – вдруг меня не пустят обратно? Поэтому я съела всё печенье из вазочки, надеясь, что врач не будет в претензии из-за этого. Наконец, она вернулась и отдала мне небольшой бумажный листок, свернутый вчетверо.