Уже сейчас на забитой гвоздями двери красовалась надпись: «Опасность обвала!», которая предупреждала каждого, кто хотел войти в дом. Краска отслоилась и частично смылась ветром и дождями со снегом. Но в дом никто и не хотел заходить, так как один его вид вызывал тревогу. Что-то в нем было такое, что трудно описать словами, но можно ясно почувствовать, как мрачный взгляд и тяжелое дыхание. Люди, которые вынуждены были идти мимо заброшенного дома, старались делать это как можно реже или вообще обходить его стороной.
Пустые проемы окон, словно выколотые глаза, смотрели на улицу, нагоняя на прохожих страх. А провалившаяся крыша с голыми, полуразрушенными балками напоминала скелет мощного древнего чудовища, который, прожив миллион лет, собрался здесь умереть.
А еще под этой провалившейся крышей, в мрачном углу, пропитанном сыростью и плесенью, гнездилась моль. В этих насекомых не было ничего особенного. Даже в сравнении с другими представителями их рода они ничем не выделялись: маленькие, в длину не больше сантиметра, эти мотыльки казались невзрачными и чересчур бледными; их крылышки, покрытые липкой серой пыльцой, выглядели немного помятыми.
И только способ жизни у них был несколько странный: в отличие от обычной моли, эти мотыльки гнездились в большом коконе, который висел на поломанной балке, напоминая клубок из крошечных волокон, выделений, плесени и разжеванных кусочков растений. Внутри этого клубка был замысловатый лабиринт из тысяч тончайших ходов и полостей, узких каналов, в которых ползали слепые серые личинки моли и жрали все вокруг до тех пор, пока не становились достаточно большими, чтобы окуклиться и вылезти на свет божий незаметными уродливыми бабочками.
Они были безобидными созданиями, такими себе пасынками природы, отвратительными на вид маленькими чудовищами, которые никому не могли причинить вреда, и уничтожались сразу же, как только попадались людям на глаза. Каприз природы, неспособный долго прожить в беспощадной эволюционной борьбе.
Но только до определенного момента.
Мужчина, приехавший в наемном экипаже, отпустил его, не доезжая до того места, чтобы пройти последнюю пару сотен шагов пешком. Когда пассажир расплатился с кучером десятифунтовой банкнотой и развернулся, не ожидая сдачи, тот бросил ему вслед недоуменный взгляд и сразу же уехал. Признаться, извозчик очень обрадовался возможности покинуть общество этого странного, молчаливого мужчины, от которого исходила неясная угроза, таившая в себе нечто зловещее и опасное.
Никто не обратил внимания на незнакомца, который незаметно передвигался среди руин, словно искал что-то такое, о чем он сам знал недостаточно, но сразу бы догадался, как только нашел это.
Наконец незнакомец зашел в пустовавший дом и, тщательно осмотрев все комнаты, добрался до угла под провалившейся крышей. Когда он обнаружил сосредоточившуюся в клубке моль, его поиски прекратились. После этого мужчина замер и несколько часов простоял как статуя, так что со стороны казалось, будто он сам превратился в часть пыльного, разрушенного временем строения.
Однако все это время он не бездействовал.
Что-то происходило с этими маленькими серыми насекомыми. Они, естественно, ничего не чувствовали, поскольку обладали примитивной нервной системой, не позволяющей осознавать этих перемен. Но когда процесс преобразования завершился, невзрачные мотыльки больше не были крохотными безобидными вредителями.
Они стали убийцами.
Незнакомец ушел еще до того, как солнце скрылось за горизонтом, но моль не обратила на него никакого внимания, поскольку он относился к миру, который для примитивных маленьких насекомых навсегда остался странным, чужим и непонятным. Когда необычный гость придет сюда снова — в этот вечер и на следующий день, — они его не заметят, потому что для мотыльков ничего не изменилось. Мир остался таким же, как и всегда: большим, непонятным и полным опасности и добычи.
И вот они стали совсем другими…
На следующий день, как только вечерний полумрак окутал забытый всеми городской район, целое облако крохотных отвратительных мотыльков вылетело из дома в поисках добычи. Внезапно от основного роя отделилась небольшая часть насекомых, которая направилась в сторону западной части города.
С ними летела смерть.
Вместе с опустившимися на дом сумерками наступила глубокая тишина. Темнота всегда действовала на меня угнетающе, а в сочетании с тишиной, которая делала комнату похожей на каменный мавзолей, она и вовсе вызывала самые неприятные ощущения.