Но той доли секунды, когда я отвлекся, чтобы отшвырнуть саблю, вполне хватило для того, чтобы воин успел поднять руку, нейтрализовать мой удар и вывести меня из равновесия. Почти в тот же миг другой рукой он нанес мне удар в живот, как-то по-особенному сложив пальцы в кулак. Вытянув руку вперед, боец ударил меня фактически одним большим пальцем.
Это было похоже на взрыв. Я отлетел к противоположной стене и едва не задохнулся. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Все мое тело отяжелело. Казалось, из него ушли все силы, руки и ноги одеревенели, а движения стали мучительно медленными. Словно сквозь красную пелену я увидел, как воин дракона отошел на полшага назад, легко согнул одну ногу в колене и молниеносно обернулся вокруг своей оси.
В следующее мгновение я получил такой мощный удар по ребрам, что услышал треск собственных костей. В беззвучном крике — из-за невыносимой боли мне все еще не удавалось глубоко вдохнуть — я упал лицом вниз, вслепую пытаясь ухватиться за что-нибудь. Неожиданно я почувствовал между пальцами гладкую шелковую ткань. Следуя безотчетному порыву, я крепко сжал ее в руке и дернул изо всех сил, увлекая соперника за собой.
Воин дракона гневно крикнул, покачнулся и, отступив немного назад, инстинктивно схватился за мраморные перила лестницы. Но как только его пальцы прикоснулись к ним, камень превратился в пыль.
Глаза мужчины расширились от ужаса. Какое-то мгновение он висел в воздухе, дико размахивая руками и удерживаясь под невероятным углом наклона. Однако через несколько секунд он неожиданно резко прогнулся и с пронзительным криком полетел вниз. Звук от удара во время падения показался мне каким-то странно приглушенным и мягким.
Только теперь я позволил себе согнуться от боли, сжав руками живот, и с трудом перевел дыхание. Я снова мог дышать, но каждый вдох был неимоверно мучительным. Перед глазами до сих пор стоял туман, а сердце колотилось так сильно, словно хотело выпрыгнуть из груди.
Когда я немного успокоился, кто-то дотронулся до моего плеча и поставил меня на ноги. А потом я услышал голос, который звал меня по имени. Однако все это казалось мне ненастоящим и отдаленным, как будто слова, обращенные ко мне, доносились из бесконечно глубокого колодца…
Наконец чья-то рука ударила меня по лицу, и новая боль вернула меня в действительность. Я застонал, открыл глаза и невольно поднял руки к лицу, защищаясь от новых ударов. Рольф схватил меня за плечи и прислонил к стене. Он смотрел на меня со смешанным чувством озабоченности и страха и вновь занес руку для удара.
— Не надо… больше бить! — с трудом произнес я. — Все… в порядке.
Судя по взгляду Рольфа, он явно сомневался в этом, однако послушно опустил руку и на какое-то время оставил меня в покое. Но не прошло и минуты, как я начал оседать, и он, увидев мою беспомощность, вновь подхватил меня. Чувствуя ужасную слабость во всем теле, я понимал, что на этот раз она была не результатом злой, бешеной кровожадности, которая во время поединка затуманила мой разум, а лишь последствием мощных ударов воина, которыми он меня наградил.
— Говард, — пробормотал я. — Что с… Говардом?
Вместо ответа Рольф с силой встряхнул меня, подхватил обеими руками под мышки и потащил на лестничную площадку.
Несмотря на слабый свет, который давала одна лампа, стоявшая в холле, все нижнее помещение было как на ладони. Однако картина, представшая перед моим взором, не радовала. Более того, она была просто шокирующей.
Говард и кучер сидели на корточках рядом друг с другом всего в нескольких шагах от лестницы, словно две одинокие фигуры в море крохотных серых телец. Воин дракона лежал неподалеку от них, скорчившийся и наполовину погрузившийся в серую массу, которая, однако, не помогла ему при падении. Мерзкое месиво, покрывшее весь пол просторного холла, вызывало такое отвращение, что меня чуть не стошнило.
Это была моль.
Наверное, этих мотыльков насчитывалось здесь миллионами, миллионами и еще раз миллионами. Крохотные смертоносные насекомые, проникшие в дом через разбитые окна, покрывали толстым слоем не только пол, но и мебель, картины, люстру, дверные рамы… В общем, каждый минимальный выступ был покрыт пушистым серым снегом. Неожиданно я почувствовал чужой острый запах, который наполнял воздух.
Моль была не только в холле. Ступени лестницы тоже были устланы серым ковром, и когда я опустил взгляд, то увидел, что этот тонкий слой из телец моли, растоптанный и взрыхленный следами борьбы, непрерывно подергивается и дрожит. Казалось, проклятая моль была везде, на каждом миллиметре пространства этого злосчастного дома.