— Ложь еще никого не выручала, Ки. — Она ссутулилась, прикрыв руками маленькие груди. — Иллиор слишком жесток. Ты ни разу не прикоснулся ко мне, когда я была мальчиком, а теперь, когда я стала девушкой, ты даже смотреть на меня не хочешь. — Она встала и сбросила бриджи, сердитым пинком отшвырнув их подальше от себя. — Проклятье, да ты знаешь о женском теле в сто раз лучше меня! Скажи наконец: на кого я теперь больше похожа — на девушку или на юношу?
Ки внутренне содрогнулся. То, что он видел, выглядело вполне обычно. Темные волоски в нижней части живота были такими же, как у других девушек. Нет, живот у Ки стиснуло просто от того, что он отлично знал, что именно скрывается за этими волосками…
— Ну?! — Она еще злилась, но по щекам уже катились слезы.
От вида ее слез у Ки заныло сердце — он знал, что Тамир не так-то легко заставить плакать.
— Ну… ты такая же худая, и задница у тебя всегда была плосковатой. Но у молоденьких девушек это часто бывает. Ты еще не в том возрасте, чтобы… ну, созреть. — Он замолчал и судорожно сглотнул. — Ну и если у тебя уже начались…
— Лунные кровотечения? — Тамир не отвела взгляда, но ее лицо налилось темной краской. — Были уже вроде как, еще до преображения. Просто Лхел дала мне травы, чтобы их задержать. Но полагаю, теперь все начнется по-настоящему. Ну вот, теперь ты все знаешь. Последние два года ты спал в одной постели с мальчиком, у которого были лунные кровотечения!
— Черт побери, Тоб! — Это было уже слишком. Ки согнулся в кресле и закрыл лицо руками. — Я такого даже вообразить не мог! Я же ничего не знал!
Она в отчаянии пожала плечами и потянулась к ночной рубашке, лежавшей слева на краю постели. Это была женская рубашка, из тонкого бархата, отделанная серебряным кружевом и вышивкой. Тамир завернулась в нее и откинулась на подушки.
Ки посмотрел на нее и удивленно моргнул.
— Ох… а вот это уже совсем другое дело.
— Что? — буркнула Тамир.
— Так ты похожа… на девушку.
Тамир метнула в него мрачный взгляд.
Пытаясь как-то смягчить напряжение между ними, Ки огляделся по сторонам и заметил на туалетном столе расческу из слоновой кости. Вероятно, это была женская спальня или же герцогиня постаралась устроить здесь все как следует. Рядом с расческой стояли миленькие горшочки и баночки с затейливыми крышками и еще разные вещицы, совершенно непонятные для Ки.
Взяв расческу, он сел рядом с Тамир на кровать и с трудом улыбнулся.
— Если бы я был твоей горничной, твое высочество, мне бы полагалось расчесать тебе волосы.
Тамир посмотрела на него еще мрачнее, но через мгновение повернулась к нему спиной. Он встал на колени и начал распутывать ее волосы, разделив их сначала на пряди, как это всегда делала Нари.
— Не воображай, будто я не понимаю, что ты затеял.
— А что я затеял?
— Укротить строптивую лошадку.
— Слушай, их надо привести в порядок, волосы ужасно перепутались!
Некоторое время он трудился молча. Волосы у Тамир были густыми и почти такими же черными, как у Албена, но не такими прямыми. Когда Ки расчесал их, они упали на спину Тамир пышными волнами.
Наконец плечи принцессы расслабились, она вздохнула.
— Я ни в чем не виновата, ты ведь понимаешь? Я не хотела этого.
— Я знаю.
Она оглянулась на него через плечо. Между их лицами было всего несколько дюймов, и Ки вдруг на мгновение словно утонул в этих печальных темно-голубых глазах. Их цвет напомнил ему Осиатское море в ясные дни, если смотреть на него из Сирны.
— Что будет дальше? — резко спросила Тамир. — Ведь теперь между нами все изменится. Я не хочу этого!
Ки на мгновение утратил бдительность и порывисто произнес:
— Я тоже. Наверное, я просто скучаю по Тобину.
Она стремительно развернулась и схватила его за плечи.
— Но я и есть Тобин!
Ки попытался отвернуться, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы, но она держала его крепко.
— Пожалуйста, Ки, мне так нужно, чтобы ты оставался прежним!
Устыдившись собственной слабости, он снял ее руки со своих плеч и крепко сжал.
— Прости. Я не хотел обидеть тебя. Просто теперь ты…
— Обычная девушка?
— Нет. Ты будешь королевой, Тамир. Ты уже королева, по праву крови. — Она попыталась отстраниться, но он ее удержал. — А королева и безземельный рыцарь не могут спать рядом в холодные зимние ночи, или плавать вместе, или бороться…
— Но почему?
Теперь уже отстранился Ки, не в силах вынести боль в ее глазах.
— Да потому, что это неприлично! Черт побери, если ты должна стать королевой, тебе придется играть особую роль, пойми ты! Ты остаешься воином, да, но ты женщина… или девушка, не важно. А юноши и девушки… Им просто нельзя делать все это вместе. По крайней мере, знатным, — добавил он, краснея. Как и все другие, он часто развлекался со служанками, но до сих пор ему и в голову не приходило стыдиться этого.
Тамир отодвинулась, мрачно сжав губы, но Ки видел, что уголки ее губ дрожат.
— Отлично. В таком случае оставь меня, я собираюсь искупаться.
— Я пока проведаю Никидеса и Танила. Я быстро.
— Можешь не спешить.
Ки направился к двери. Она не окликнула его, просто сидела и смотрела на кровать. Ки выскользнул наружу и осторожно прикрыл дверь с бьющимся сердцем, а повернувшись, увидел Фарина и Уну, вопросительно смотревших на него.
— Она… это… собирается купаться, — промямлил Ки. — Я скоро вернусь.
Втянув голову в плечи, он поспешил прочь. И чем дальше он уходил, тем острее ощущал, что между ним и Тамир захлопнулась совсем другая, невидимая дверь.
Раздеваясь и забираясь в лохань с водой, Тамир глотала слезы. Она окунулась в воду с головой и быстро намылила волосы, но тяжелые мысли не оставляли ее.
Она ведь всегда была странной, даже когда была Тобином, но Ки всегда ее понимал и поддерживал. А теперь, похоже, он видит лишь незнакомку, в которую она превратилась, — неловкую тощую девушку, на которую ему даже стыдно смотреть. Тобин подцепила пальцем кольцо, когда-то принадлежавшее ее матери, и всмотрелась в профили своих родителей. Ее мать была прекрасна даже после того, как сошла с ума.
«Вот если бы я была на нее похожа, может, тогда…» — мрачно подумала Тобин. Но такое вряд ли возможно.
Ей хотелось разозлиться на Ки, эта роскошная спальня вдруг показалась ей пустой без него. Тобин уставилась на огромную кровать. Она редко спала одна. Сначала рядом всегда была Нари, ее кормилица, потом появился Ки. Тобин попыталась представить, что на его месте оказалась Уна, и тут же съежилась от страха, вспомнив, как Уна когда-то поцеловала ее, думая, что Тобин просто слишком застенчив и неловок с девочками. После преображения у Тамир не было времени толком поговорить с Уной, но Фарин так ловко все устроил, что теперь избежать встреч с Уной было бы трудновато.
— Потроха Билайри! — простонала Тамир. — Что же мне делать?
«Просто жить, сестра. Жить за нас обоих».
Тамир резко выпрямилась, и вода выплеснулась из лохани на пол. Рядом стоял Брат, прозрачный, но отчетливый; свет, исходивший от очага и свечей, не проходил сквозь него.
— Что ты здесь делаешь? Я думала… Я думала, ты ушел.
Теперь ей тяжело было смотреть на него — ведь призрак имел облик молодого мужчины, каким она себя считала. Он был бледен, как всегда, с такими же неживыми черными глазами, но в остальном он выглядел таким, каким был бы при жизни, вплоть до черных волосков над верхней губой. Внезапно смутившись под его пристальным взглядом, Тамир согнулась и обхватила руками колени.
Его жесткий шелестящий голос проникал прямо в ее мозг:
— Ты будешь жить, сестра. За нас обоих. Ты будешь править, за нас обоих. Ты обязана мне жизнью, сестра.
— И как же мне расплатиться за это?
Он продолжал молча смотреть на нее.
— Почему ты до сих пор здесь? — спросила она. — Лхел говорила, ты освободишься, когда я вырежу кусочек твоей кости. А другие твои части сгорели вместе с куклой. Ничего не осталось, даже пепла.