Род глядел на нее, в то время как мысли его неслись вскачь, пытаясь вычислить, как она могла быть бесплодной и все же родить сына. И начал строить гипотезу.
– Так, – осторожно произнес он, – как же ты произвела на свет Гарольда?
– Я не производила. – Она сверкнула глазами. – Он сам явился ко мне. Все именно так, как он говорит – он мой сын и старого Галена.
– Но Гален...
– Да, знаю. – Губы Агаты горько сжались. – Он сын, которого мы с Галеном должны были произвести на свет, но не произвели, потому что никогда не приближались друг к другу настолько, чтоб хотя бы соприкоснуться.
– Ну, мне очень неприятно это говорить, но... э... – Род почесал за ухом, глядя в пол. Он заставил себя поднять глаза и встретиться взглядом с Агатой. – Все-таки, э, очень трудно зачать ребенка, э, ни разу не приближаясь друг к другу ближе, чем на пять футов.
– Истинно так! – обронила с испепеляющим презрением Агата. – И все же мой сын Гарольд говорит мне именно так, что Гален повстречал меня, посватался ко мне и женился на мне – и что со временем я родила ему сына, которым и является Гарольд.
– Но это же невозможно.
– Изумляюсь глубине твоей наблюдательности, – сухо сказала Агата. – И все же Гарольд здесь, и именно такова его повесть. Нет, более того – он говорит, что мы с Галеном вырастили его и всегда были вместе, и очень любили друг друга. – Взгляд ее унесся куда-то вдаль, а глаза затуманились, и он едва расслышал ее бормотание:
– Именно так, как я бывало мечтала, в молодые годы...
В конце концов внимание Агаты вернулось к ним. Она подняла голову, пронзив Рода негодующим взглядом.
– Ты хочешь сказать, что в этом нет никакого смысла? Если тело его не создавалось так, как следовало, то можешь ли ты изумляться, находя здесь его дух, не облаченный в плоть?
– Ладно, раз уж ты завела об этом речь... – откинулся в кресле Род. – Если его тело никогда не создавалось – то откуда же взялся его дух?
– Вот из этого я не могу выбить ни малейшего смысла, – призналась Агата. – Гарольд говорит, что повзрослев, он пошел в солдаты. Он сражался, проливал кровь и уходил от смерти, да притом не один раз, – и поднялся в звании до капитана. А потом, в последней своей битве получил тяжелую рану и смог лишь уползти и укрыться в близлежащей пещере. Там он лег и упал в обморок – и все еще лежит там во сне, похожем на смерть. Тело его лежит, словно восковая кукла – и дух его высвободился из него. И все же он не может отправиться в последний свой путь, стремясь изо всех сил добраться до Рая... – Она содрогнулась, плотно зажмурив глаза. – А вот как он мог рваться в такой путь, я сказать не могу. И все же он стремился, – она нахмурившись, снова поглядела на Рода, – но не мог; ибо хотя тело его и лежало во сне, похожем на смерть, тот все-таки не был смертью – нет, не совсем. И пробудить тело его дух тоже не мог.
– Кома, – кивнул Род. – Но оставь его там на достаточно долгий срок, и тело умрет от чистого голода. Агата нетерпеливо пожала плечами.
– Он слишком нетерпелив. Нет, он ждать не станет; его дух устремился в пустоту и скитался безвременные века в царстве хаоса – пока не нашел здесь меня. – Она в замешательстве покачала головой. – Я не понимаю, как может произойти что-либо подобное.
– В пустоту... – медленно кивнул Род. Агата подняла голову.
– Для тебя это выражение что-то означает?
– Оно в некотором роде напоминает мне нечто, услышанное в одной поэме: “Ветер, дующий меж мирами”. Мне это всегда представлялось царством Хаоса,
Агата рассудительно кивнула.
– Это похоже на правду...
– Это означает, что он явился из другой вселенной. Агата вскинула голову, раздув ноздри.
– Из другой вселенной? Что еще за сказки про белого бычка, лорд Чародей? Есть только этот мир, с солнцем, лунами и звездами. Он и есть вселенная. Как может быть еще и другая?
Род покачал головой.
– “Как” – мне знать не дано, но, э, “мудрецы” в моем, э, отечестве, кажется, вполне согласны меж собой, что могут быть другие вселенные. Во всяком случае, они не в состоянии доказать, что их нет. Фактически, они говорят, что может существовать бесконечное множество других вселенных – а если так, то должны также быть вселенные, почти точь-в-точь такие же, как наша, даже вплоть до того, что там есть другая Агата и другой Гален. Точь-в-точь такие же, как вы. Но их жизнь пошла... ну, по иному пути.
– В самом деле, по иному, – У Агаты загорелись глаза.
– Но если дух Гарольда отправился искать помощи, то почему он не нашел Агату в той другой вселенной?
– Потому что она лежит в могиле. – Взгляд Агаты вонзился в глаза Роду. – Она умерла безвременно, от лихорадки. Также как и ее муж. Вот потому-то Гарольд и отправился искать через пустоту, и был полон радости, когда нашел меня – хотя боялся сперва, что я могу быть призраком.
Род медленно кивнул.
– Это имеет смысл. Он искал помощи и узнал знакомый с детства рисунок мыслей. Конечно же он настроился на тебя... Знаешь, все почти полностью сходится...
– Воистину, сходится, – начала улыбаться Агата. – Я все никак не могла взять в толк подобных мыслей, подкидываемых мне Гарольдом; и все же сказанное тобой находит место для всего поведанного им, и соединяет в единое целое, как части головоломки. – Она начала кивать. – Да. Я готова поверить. Ты наконец после двадцати лет открыл для меня смысл сказанного. – Внезапно она нахмурилась. – И все же душа его здесь, не отправляется на небеса, потому что тело лежит во сне, похожем на смерть. Как оно могло так продержаться, после двадцати лет?
Род покачал головой.
– Двадцати лет не прошло – во всяком случае в той вселенной, откуда он явился. Там время может двигаться медленней, чем здесь. К тому же вселенные, возможно, искривленные – и поэтому какое там время, какой год может определяться тем, где на той кривизне он вступил в нашу вселенную. Важнее, однако, другое, он может вернуться в собственную вселенную всего через несколько минут после того, как его тело впало в кому.
Но Агата опустила голову, закрыла глаза и замахала руками, сдаваясь.
– Нет, лорд Чародей! Умоляю тебя, остановись! Я не в состоянии понять твоих объяснений! С меня довольно, что понятно тебе.