— Прекрасно! — вскричал Йомер. — Даже в этом мраке снова блеснула надежда. Хитрости Врага иногда и нам на руку. Пока они разносят стены, которые могли бы нам помешать, мы в темноте подойдем поближе.
— Благодарю тебя, Гхан-бури-Гхан, — молвил Теоден. — Да пребудет с тобой удача за добрые вести и за твое водительство!
— Убейте горганов! Убейте орочий народ! Вот что нужно Лесным Людям, — ответил Гхан. — Прогоните плохой воздух и темноту ярким железом!
— Затем мы и пришли, — сказал король, — к этому и стремимся. А чего добьемся — покажет завтра.
Гхан-бури-Гхан припал к земле и коснулся ее лбом в знак прощания, потом поднялся, собираясь уйти. И вдруг замер, принюхиваясь, точно встревоженный лесной зверь, учуявший подозрительный запах. Глаза его заблестели.
— Ветер меняется! — воскликнул он, и с этими словами мгновенно исчез во мраке вместе со своими родичами, и ни один из Всадников Рохана не встречал его больше. Вскоре далеко с востока снова донесся слабый барабанный бой. Никому из Всадников в голову не пришло усомниться в искренности Лесных Людей, хоть их повадки показались рохирримам странными и непонятными.
— Дальше нам не понадобятся проводники, — сказал Эльфхельм. — Среди нас есть воины, бывавшие в Городе. Да я и сам туда ездил. Когда выйдем к дороге, они возьмут к югу, а там уже предместья, и до стены — семь лиг. По обеим сторонам дороги почти всегда густая трава. Гондорские гонцы считают этот кусок пути самым легким. Мы сможем ехать быстро и без особого шума.
— Тогда неплохо бы сейчас отдохнуть перед жестокой битвой, — предложил Йомер. — Ночью двинемся дальше и к рассвету вырвемся в луга.
На том и порешили. Военачальники разошлись, но Эльфхельм вскоре вернулся.
— Все спокойно, повелитель, — сказал он королю, — но разведчики обнаружили на краю леса трупы двух людей и мертвых коней. Это — гондорские гонцы. Один, надо думать, Хиргон. В руке у него все еще зажата Красная Стрела, а голова отрублена. Похоже, они были убиты, когда скакали на запад. Я думаю, на обратной дороге они наткнулись на врага у внешних стен и повернули назад, так и не добравшись до Города.
— Худо! — нахмурился Теоден. — Значит, Денетор не знает о нашем походе.
— «Нужда не терпит, но лучше поздно, чем никогда», — проговорил Йомер. — Кажется, сейчас эта старая пословица как нельзя кстати.
Ночью войска снова двинулись. Дорога обогнула отрог Миндоллуина и повернула к югу. Вдали затрепетали красные сполохи.
Йоред Эльфхельма шел вслед за правителем и его свитой. Мерри с удивлением заметил, что Дернхельм старается незаметно продвинуться вперед, пока, наконец, они не оказались среди воинов передового отряда, и для всех это осталось незамеченным.
Потом вышла задержка. Мерри услышал впереди приглушенные голоса. Разведчики, вернувшиеся почти от самой стены, говорили с королем.
— Там огромные пожары, повелитель, — докладывал один. — Город окружен пламенем, а на равнине полно врагов. Они наступают. У внешней стены почти никого нет. Даже дозоры не выставлены.
— Помнишь слова дикаря, повелитель? — спросил другой. — Я жил в степях в мирные дни, меня звать Видраф, и я тоже умею читать в воздухе. Ветер меняется. Потягивает с юга, слегка морем пахнет. Утром над этой темнотищей будет рассвет.
— За добрую весть я желаю тебе дожить до мирных дней, Видраф, — сказал Теоден. Потом повернулся к своим приближенным и в полный голос обратился к Всадникам. — Час настал, Всадники Рохана, сыны Йорла! Впереди — враг и огонь, позади — наши дома. Нас ждет бой на чужих полях, но слава навек останется с вами! Вы клялись королю, земле и союзу дружбы! Время исполнить клятвы!
Воины ударили копьями в щиты.
— Йомер, сын мой! Ты поведешь первый йоред, — повелел Теоден, — и пойдешь в центре, за королевским знаменем. Эльфхельм, возьми вправо сразу за стеной, а Гримбольт поведет своих левее. Остальным — поддерживать головные йореды. Других планов не будет. Вперед же, не страшась мрака!
Кони почти с места взяли в галоп. Дернхельм, держась в последних рядах головного отряда, горячил коня. Мерри изо всех сил ухватился за воина левой рукой, а правой старался достать клинок из ножен. Ему отчетливо вспомнились слова Теодена о том, что для хоббита не найдется дела в этой битве, кроме гибели. «Действительно, — подумал он, — что я буду делать? Что я могу? Мешать Всаднику и надеяться, что не слечу с седла под копыта коней?»