Мерри увидел множество людей: они глядел в небо и что-то шептали. Лица их были серыми и печальными, а кое у кого испуганными. С тяжелым сердцем направился хоббит к королю. Перед королем стоял Хиргон, гонец из Гондора, а рядом с ним – другой человек, похожий на него и так же одетый, но ниже ростом и шире в плечах. Когда Мерри вошел, этот человек говорил королю:
— Она идет из Мордора, повелитель. Это началось вчера на закате. Я увидел, как тьма поднялась с Истфолдских холмов, что в вашем королевстве, и поползла по небу, и всю ночь, пока я мчался сюда, она пожирала звезды над моей головой. Теперь огромная туча нависла над всей землей отсюда до гор Тени, и тьма сгущается. Война началась.
Некоторое время король сидел молча. Наконец он заговорил: — Стало быть, в конце концов грянула величайшая битва наших дней, в которой многое сгинет безвозвратно. Но нет худа без добра: отпала необходимость скрываться. Мы поедем напрямик, не таясь и как можно быстрее. Сбор начинаем немедленно, запоздавших не ждать. Много ли в Минас-Тирите припасов? Ибо если мы должны теперь мчаться как ветер, придется ехать налегке, захватив с собой лишь столько еды и воды, сколько нужно, чтобы подкреплять силы в дороге.
— У нас давно заготовлены большие запасы, — ответил Хиргон. — Поезжайте налегке и как можно быстрее!
— Тогда зовите герольдов, Эомер, — приказал Теоден. — Пусть всадники построятся!
Эомер вышел, и вскоре в крепости загремели трубы, а снизу им ответили другие. Но их голоса уже не казались Мерри чистыми и задорными, как накануне вечером. Глухо, зловеще и хрипло ревели они в тяжелом неподвижном воздухе.
Король повернулся к Мерри. — Я еду на войну, мастер Мериадок, — сказал он. — Скоро мы отправимся. Я освобождаю вас от службы, но не от дружбы. Вы останетесь здесь и, буде угодно, послужите благородной Эовин, которая будет править народом Рохана в мое отсутствие.
— Но... но, повелитель, — пролепетал Мерри, — я принес вам свой меч. Я не хочу расставаться с вами таким образом, король Теоден. Все мои друзья будут участвовать в битве, и мне стыдно отсиживаться в тылу.
— Но мы поедем на высоких и резвых конях, — пояснил Теоден, — и сколь бы щедрым ни было ваше сердце, это вам не под силу.
— Тогда привяжите меня к спине лошади или дайте прицепиться к стремени или еще к чему-нибудь, — взмолился Мерри. — Бежать до Гондора далеко, но я побегу, если не смогу ехать верхом, пусть даже начисто сотру ноги и прибуду с опозданием на много недель.
Теоден улыбнулся. — Я предпочел бы домчать вас на Снежногривом, — сказал он. — Впрочем, до Эдораса можете ехать со мной – поглядите на Медусельд, ибо я поеду этой дорогой. Стибба сумеет довезти вас туда: главная скачка не начнется, пока мы не достигнем равнины.
Тогда встала Эовин. — Идемте, Мериадок! — сказала она. — Я покажу вам приготовленные для вас доспехи. — Они вышли. — Только об одном и попросил меня Арагорн, — сказала Эовин, когда они проходили между палатками, — снарядить вас для битвы. Я сделала, что смогла. Ибо сердце мое вещует, что эти доспехи вам скоро понадобятся.
И она проводила Мерри к палатке в расположении королевской стражи, и оружейник принес туда маленький шлем, круглый щит и прочее.
— Мы не смогли подобрать вам кольчугу, — сказала Эовин, — а времени изготовить новую нет. Но вот крепкий кожаный камзол, пояс и нож. Меч у вас есть.
Мерри поклонился, и Эовин показала ему щит, похожий на щит Гимли. На нем был изображен белый конь. — Возьмите все это, — сказала она, — и пусть вас ждет удача! Прощайте, мастер Мериадок! Но, может быть, мы с вами еще встретимся.
Так король Марки в сгущающейся тьме готовился повести своих всадников на восток. В сердцах поселилась тревога, и многие при виде Тени дрогнули. Но то были суровые люди, верные своему повелителю, и стенаний или ропота почти не было слышно, даже в крепости, где размещались беженцы из Эдораса, женщины, дети и старики. Судьба грозно нависла над ними, но они молча смотрели ей в лицо.
Пролетели два быстрых часа, и вот король сел на своего белого коня, сверкавшего в полутьме. Гордым и высоким казался Теоден, хоть волосы, струившиеся из-под высокого шлема, и были белы как снег, и многие приободрились, ибо повелитель держался прямо и не выказывал страха.
В широких полях близ шумной Реки выстроилось множество отрядов, почти пять с половиной тысяч всадников в полном вооружении и много сотен других людей с запасными, легко навьюченными лошадьми. Пропела одинокая труба. Король поднял руку, и войско Марки безмолвно снялось с места. Впереди скакали двенадцать королевских гвардейцев, прославленных воинов. За ними следовали король с Эомером. Теоден попрощался с Эовин наверху, в крепости, и память о разлуке печалила его. Но теперь его мысли занимала предстоящая дорога. За ним, рядом с гондорскими посланцами, трусил на Стиббе Мерри, а следом вторая дюжина гвардейцев. Они проехали вдоль погруженных в ожидание длинных рядов людей со строгими неподвижными лицами, а когда подъезжали к концу строя, один из ратников поднял голову и остро взглянул на хоббита. Встретившись с ним взглядом, Мерри увидел молодого человека, который был меньше ростом и стройнее большинства. Его серые ясные глаза сверкнули, и Мерри вдруг с дрожью подумал, что это – лицо человека, лишенного надежды и ищущего смерти.