Планы представлялись Нику вполне реальными, но совершенно ненужными. Разве они не занимаются самым прибыльном бизнесом на свете — торговлей наркотиками? Однако Джерачи беспрекословно подчинялся Майклу. В тот конкретный момент у него не было выбора, а в конечном итоге он так и так не останется в проигрыше. У Джерачи будет то, о чем так давно мечтал, — контроль над regime Тессио и одним из районов города. Если империя Корлеоне начнет разрушаться, Ник будет начеку, чтобы урвать то, что ему причитается.
Ник заставлял себя не думать о Тессио. У боксеров короткая память. Иначе на ринге нечего делать, тебя забьют до смерти. Джерачи не любил вспоминать свою спортивную карьеру, но теперь, когда со времени последнего поединка прошло десять лет, понял, что бокс сослужил ему добрую службу.
За лето 1955 года Ник Джерачи и Майкл Корлеоне стали почти друзьями. Дружба могла длиться многие годы, если бы не некоторые обстоятельства.
Если бы Майкл не решил сделать старшего брата Фредо sotto capo, первым заместителем. В клане Корлеоне никогда не было заместителей, и сам Майкл изобрел чисто формальную должность, чтобы наставить беспутного Фредо на путь истинный. И если бы Майкл объяснил это верхушке клана, ничего бы не случилось.
Если бы только Джерачи был коренным ньюйоркцем, а не уроженцем Кливленда, и не знал дона Винсента Форленца. Если бы Ник не был так честолюбив. Если бы он, услышав о назначении Фредо, не покрутил пальцем у виска. Если бы об этом не узнал Майкл. Если бы извинение Ника прозвучало искренне.
Если бы Фредо понимал, что его назначение — чистая формальность, и не корчил из себя босса. Тогда он не вздумал бы строить «город мертвых» на болотах Нью-Джерси и вполне мог отпраздновать сорок четвертый день рождения.
Если бы Том Хейген побольше участвовал в делах семьи и поменьше мечтал о кресле губернатора Невады.
Если бы двадцать лет назад в Кливленде дон Форленца после второго покушения на его жизнь и перед первым инфарктом назначил преемником кого-нибудь постарше. Если бы один из инфарктов все-таки не добил Форленца. Если бы Сал Нардуччи, человек тихий и безобидный, не ждал своего часа целых двадцать лет.
Если бы Вито Корлеоне не заметил молодого Нардуччи еще в ранге consigliere. Если бы незадолго до своей гибели Вито не сказал сыну, что если Нардуччи сделать доном, а не ждать, пока господь заберет к себе Форленца, то Барзини лишатся сильного союзника.
Если бы хоть одно из этих обстоятельств сложилось иначе, то — кто знает? — может быть, сейчас, когда вы читаете эти строки, Ник Джерачи и Майкл Корлеоне, два сморщенных старика, сидели бы у бассейна где-нибудь в Аризоне, попивали мартини в компании своих жен и украдкой принимали «Виагру».
Однако история не терпит сослагательного наклонения.
Вито Корлеоне любил говорить, что человек — раб своей судьбы. Его собственная жизнь, однако, полностью опровергла его любимый афоризм. Да, он бежал с Сицилии, когда за ним пришли враги его отца. Да, ему пришлось подчиниться, когда молодой бандит Пит Клеменца попросил его спрятать оружие. Да, совершая свое первое преступление — кражу дорогого ковра, Вито был уверен, что помогает Клеменца его переносить. Все эти события случились независимо от его желания. Неприятности случаются со всеми, ничего удивительного. Одни называют это судьбой, другие — шансом. И все же следующее преступление — угон грузовика — Корлеоне совершил сознательно. Когда ему предложили вступить в шайку, Вито мог отказаться. Сказав «да», он стал преступником и выбрал определенный жизненный путь. Сказав «нет», он мог бы пойти другой дорогой и, возможно, основать свое дело, которое сыновья могли бы продолжить, не становясь убийцами.
Вито от природы обладал блестящими математическими способностями, воображением и трезвым взглядом на жизнь. Вряд ли он мог верить во что-то столь нереальное, как рок.
Но кто из смертных не стал бы оправдывать свои грехи, даже самые страшные? Кто из нас, прямо или косвенно виновный в смерти нескольких сотен человек, не стал бы лгать себе, да так убедительно, чтобы самому поверить в эту ложь?
Ник Джерачи и Майкл Корлеоне были молоды, умны, честолюбивы и беспощадны. Они умели подмечать слабости других и использовать их ради собственного блага. Знакомые часто говорили, что они очень похожи и им суждено стать врагами. Говорят, что войны ведутся для того, чтобы потом люди жили в мире. Говорят, что земля плоская, а на ней правят демоны. Люди редко говорят мудрые слова и еще реже слушают. С этим согласился бы даже Вито Корлеоне.
Майкл Корлеоне и Ник Джерачи могли пойти другой дорогой, и тогда не случилось бы столько страшных событий. Это не судьба, а они сами решили уничтожить друг друга.
Глава 2
Крематорий принадлежал Америго Бонасере. У Нери имелся свой ключ. Они с Джерачи вошли через переднюю дверь, сняли перепачканную кровью одежду и переоделись в лучшее из того, что нашли в подсобке. Ник был довольно крупным мужчиной, и больше всего ему подошел костюм цвета детской неожиданности на два размера меньше, чем он обычно носил. Бонасера почти отошел от дел и перебрался в Майами-Бич. Его зять принял у Нери чемодан и тюк окровавленной одежды, не задав ни единого вопроса.
Один из телохранителей отвез Ника домой. Было около двенадцати ночи, и Шарлотта еще не спала. Сидя в постели, она решала кроссворд в «Таймс». Она отлично разгадывала кроссворды, но занималась этим, лишь когда ее что-то мучило.
Ник Джерачи остановился у кровати и, прекрасно понимая, как выглядит, решил обратить все в шутку. Он наклонил голову, насупил брови, широко раскинул руки и, изображая клоуна, произнес: «Э-ге-гей!»
Шарлотта даже не улыбнулась. О «заказных убийствах Филиппа Татталья и Эмилио Барзини» говорили в вечерних новостях. Женщина бросила «Таймс» на пол.
— Я очень устал, Шарлотта, — объявил Джерачи. — Поговорим завтра.
Ник выдержал испытующий взгляд жены. Лицо Шарлотты медленно порозовело — она изо всех сил боролась с желанием услышать рассказ мужа или, напротив, заявить ему, что его дела ее нисколько не интересуют.
Джерачи разделся и швырнул костюм в кресло. Пока он принимал душ и надевал пижаму, жена спрятала костюм (Ник больше никогда его не видел), выключила свет и притворилась спящей.
В Нью-Гэмпшире, в родительском доме, Кей Корлеоне лежала вместе со спящими детьми на кровати, пытаясь сосредоточиться на романе Достоевского. Ее мучили вопросы, которые она никогда не отважится задать мужу. Почему Майкл вдруг решил все бросить и приехать?
В гостиничном люксе Лас-Вегаса, в одном из лучших отелей города, славящемся отличным сервисом и кухней, Конни Корлеоне Рицци прижимала к груди новорожденного сына. Женщина смотрела на огни вечернего города и чувствовала себя счастливой. Такое случалось не часто, тем более в конце трудного дня. Сегодня, чтобы успеть на самолет, Конни пришлось подняться с петухами. Во время полета она отважно сражалась с отвратительным поведением шестилетнего Виктора и постоянным ворчанием матери, которая и пальцем не пошевелила, чтобы помочь дочери, и лишь брюзжала из-за того, что пропустит мессу. А вот самый младший из сыновей, крещенный вчера Майклом и названный Фрэнсисом Рицци в честь младшего брата Майка, казался настоящим ангелом. Малыш спал, а когда просыпался, негромко гулил. В первый раз он засмеялся, когда самолет пролетал над Скалистыми горами, а когда мать осторожно дула на крошечный лобик, он снова начинал смеяться. Это хороший знак. Дети приносят удачу! Здесь, в Лас-Вегасе, они начнут новую жизнь. Карло изменится. Он уже изменился. Он ни разу ее не бил, пока она была беременна этим ребенком. Даже Майкл с каждым днем все больше ему доверяет. Карло должен был прилететь в Вегас вместе с Конни, чтобы посмотреть дома и купить самое необходимое, но в последний момент Майкл велел ему остаться. Дела! Ни отец, ни старшие братья никогда так не относились к Карло. Он почувствовал себя нужным! Конни прижала малыша к груди и погладила тонкие светлые волосы. Младенец улыбнулся, мать подула ему на лоб, и мальчик засмеялся.