Она как раз развешивала бельё на просушку, когда наша парочка проходила мимо. Мой повысившийся интерес к малышке Су не ускользнул от её внимания, понятый превратно. Мгновенно сориентировавшись, изумлённо повернулся к ней, шумно сглатывая слюну.
— Госпожа Юй Синь, вы тоже думаете о тушенной утиной грудке, с овощами, луком и чесноком, которую божественно готовит госпожа Юй Сяо? О, это действительно кулинарный шедевр…, - с придыханием пустился в пространственные рассуждения о мастерстве матери малышки Су.
Всячески нахваливал, напирая на её исключительность. Задетая за живое, Юй Синь возмутилась, переключаясь на совершенно другую тему.
— Вообще-то не только госпожа Сяо умеет готовить утиную грудку с овощами и чесноком. Звание лучшей хозяйки Небесных елей присвоено ей несколько необоснованно.
— Вы так думаете? — с сомнением погладил собственную бороду.
— Убеждена, — с вызовом заявила Юй Синь, воинственно уперев руки в бока. — Вот если вечером зайдёте к нам в гости, я смогу доказать, что моя утка ничем не уступает утке госпожи Юй Сяо.
При этом смотрела тётушка Юй Синь почему-то на малышку Су, а не на меня. Видимо, через неё хотела донести свою точку зрения до всех сомневающихся. Включая её мать. Немного поспорив, для вида, в итоге дал себя уговорить. С ужином вопрос решился. Уже не зря спустился в деревню. Отойдя чуть подальше от сердитой женщины, потерявшей былой интерес к белью, коротко поблагодарил малышку Су.
— Спасибо.
— За что? — не поняла девочка.
— За то, что составила мне компанию. Обязательно попрошу старейшину Юй Фэн не забыть тебя поблагодарить.
Тем более мне это ничего не будет стоить, а старухе придётся раскошелиться на более существенный подарок. Да и малышка Су запомнит, что я вроде как приложил к этому руку. Денёк не так уж и плох, как думал в начале.
Старейшина Юй Фэн нашлась в одной из пристроек своего немаленького имения, переоборудованную под лабораторию. Здесь она делала лекарства и хранила запасы ингредиентов. Официально, единственным врачом и фармацевтом в деревне считалась уважаемая Юй Сухо, владелица единственной аптеки. Старейшина Юй Фэн, давно уже передала все дела дочери, уйдя на покой. Только в особо тяжёлых случаях, за консультациями обращались к признанному мастеру алхимии и медицины Юй Фэн. При этом, отойдя в сторону, старуха не только не потеряла былое мастерство, но даже улучшила его, получив дополнительное время на исследования и опыты.
Когда зашёл в комнату, заставленную всевозможными столами, шкафами и полками, забитыми алхимической посудой, она как раз растирала в ступке очередной веник сушёных цветов. Не став отвлекать, тихонько уселся в уголке, вдыхая густой, насыщенный запах, пропитавший всю лабораторию. Запах, навевающий определённые воспоминания. Вызывая ностальгию. В своё время знатно пришлось помотаться по лечебницам, отлёживаясь после очередных авантюр.
— Ещё не сдохло, лысое чудовище, — не оборачиваясь, ворчливо заметила старуха, не прерывая своего занятия. — Цы, — недовольно цыкнула, — проспорила бутылку сливовой наливки Юй Фангу.
— Ещё бы, мы же в доле, — невозмутимо ответил, с интересом разглядывая сушёных жуков, разложенных на ближайшей разделочной доске.
— Скорее небо упадёт на землю, — не повелась старуха на уловку. — Запомни, с тобой никто не будет заключать сделок, лысый.
Немного помолчав, под мерный скрип пестика в фарфоровой ступке, раздражённо спросила.
— Почему раньше не пришёл?
— Забыл, — односложно ответил, искоса посмотрев на спину старухи.
— Цы, — снова недовольно цыкнула.
Повисло очередное, более длительное молчание. Ссыпав получившийся порошок в бумажный кулёк, старуха бережно его запечатала и положила к остальным, в рядок.
— Когда уже перестанешь изображать из себя молодого горного козлика и спустишься, наконец, в деревню? Так уж и быть, в прихожей постелю коврик, раз податься некуда. Миской супа тоже обеспечу. Мне не привыкать подкармливать бродячих псов. Одним больше, одним меньше, — как бы мимоходом предложила старая Фэн нейтральным тоном.
— Не самая лучшая идея, — спокойно отклонил «заманчивое» предложение.
— Чем? — приподняла бровь Фэн, вытирая руки от цветочной пыльцы.
— Я чавкаю.
— Я не брезглива, — насмешливо фыркнула в ответ.
— Я по ночам храплю.
— Не страшно. Я почти оглохла, — невозмутимо отмела очередную глупость.
— Я люблю почесаться, голышом, — привёл следующий довод.
— Чешись. Я почти ослепла. Могу даже микстуру сварить, от чесотки.
— Я брожу по ночам, — упрямился дальше.
— Не пуглива. Буду добавлять в миску снотворного, — последовало всё тем же размеренным тоном.
— Я…, - дальше не успел придумать, осекшись под её пристальным укоряющем взглядом, — не хочу, — пришлось сказать правду.
Несмотря на то, что последние слова едва прошептал, якобы «глухая» старуха, огорчённо покачала головой.
— Упрямый козёл, — озвучила давно известный ей вывод.
— Но-но-но, — попытался сохранить остатки гордости. — Не просто упрямый козёл, а гордый упрямый козёл!
— Ты тупой упрямый козёл! — припечатала старуха, ставя точку. — Ночь с тобой. Вон твои порошки, на столе. Как принимать знаешь. И не дай Айша, узнаю, что проливаешь мимо рта, лично придушу. Такие ценные лекарства перевожу на лысое чудовище. Эх, зла моего не хватает.
Да зла у неё на десятерых хватит.
— Фиг задушишь, ты слабая, — огрызнулся, чувствуя себя несколько неуютно от этого разговора.
— Тогда отравлю, — неожиданно не став спорить, покладисто согласилась Фэн.
С новой угрозой считаться придётся. Если кто и сможет меня отравить, так только она. Одна из бродячих псов долины ста ручьёв. Как-то так вышло, что старички из совета деревни были не так просты, как казались окружающим. В молодости, не усидев в долине, они отправились покорять большой мир. Каждый сам по себе. Чем занимались за её пределами одни боги ведают, но вернувшись обратно, продолжили жить обычной, спокойной жизнью. Как, собственно, и я. О прошлом никто из них вспоминать не любил.
— Только попробуй. Буду неприкаянным мстительным призраком каждую ночь являться во снах и петь военные гимны! — зашёл с козырей.
Теперь настала очередь старухи вздрогнуть от пугающих перспектив. С голосом, а уж тем более музыкальным слухом у меня всё было плохо, а вот с памятью на всякие пошлые глупые песенки, напротив, очень даже хорошо.
В этот момент в комнату зашла обеспокоенная чем-то дочка, уважаемая Юй Фэн, сжимая в руках распечатанное письмо. Бумага была мятой, пожёванной.
— Опять ругаетесь. Мама, у тебя же давление, — укорила Юй Сухо, впрочем, не надеясь на то, что старуха исправится.
Она эту картину заставала уже не впервые. Каждый раз, когда кто-то из группы бродячих псов заглядывал гости начиналось одно и то же.
— Чего тебе? — спокойно спросила Фэн, переключаясь на новое действующее лицо.
— Ты уже читала письмо Кухань? — Сухо с беспокойством потрясла бумагой, сминая её ещё сильнее.
— Да, — коротко отрезала старейшина.
Её лицо стало непроницаемым, словно маска. Сложа руки на груди, прислонилась к столу и о чём-то задумалась.
— Что скажешь? Она ведь…, - занервничала Юй Сухо от её молчания, но была тут же перебита.
— Позже.
На меня бросили короткий предостерегающий взгляд, указывая, что сейчас не время и не место обсуждать подобные вещи. Хорошо зная старуху, заметил, как на её лице появились едва заметные новые морщинки, сказавшие мне о многом. Забрав туго перевязанный пакет, с беззаботным видом поднялся со стула.
— Думаю, засиделся я тут. Пойду, подышу свежим воздухом. Говорят, полезно для здоровья. Мне его много понадобится. Обратно же ещё лезть в гору. Я же этот, — двумя пальцами изобразил рога на голове, — горный козёл. Мне так положено. До встречи, старая ведьма.
— Давай-давай, скачи уже, лысое чудовище. Кыш-кыш-кыш, — несколько раз махнула рукой, призывая поскорее выметаться отсюда.
В отличие от вредной ведьмы, с Юй Сухо попрощался по всем правилам этикета, как с гостеприимной хозяйкой, после чего ушёл не оборачиваясь.
На обратном пути решил заглянуть к ещё одному бывшему бродячему псу, старому пердуну Юй Миншенгу, перекинуться в шахматы, на партию другую. Что-то выиграть в последнее время всё никак не удавалось у бородатого мошенника. Всё хотел понять, как он это делает. К сожалению, Юй Миншенг сегодня оказался не в духе, выглядя крайне задумчиво и рассеянно. Ни нормально поговорить, ни посидеть так и не удалось. Не став дальше беспокоить старика, отвлекая на заботу о госте, чувствуя себя лишним, отправился в чайный павильон. Нужно передохнуть, восстановить силы перед обратным тяжёлым подъёмом. А может ну его, до вечера тут посижу, на солнышке, на любимой полянке у дорожного указателя. Спешить-то всё равно некуда. Меня никто не ждёт. Здесь же можно отведать чудесную тушёную утку с овощами и чесноком. Чего зря напрягаться, куда-то подниматься, к чему-то стремиться. Задумчиво жуя сладкую травинку, сорванную по пути, разглядывал пушистые белоснежные облака, пытаясь вспомнить, что же мне всё-таки снилось этой ночью. Вдруг я забыл о чём-то важном.