– Кстати, завтра мы с тобой отправляемся в родную гимназию.
– Ку-да? – не сразу поняла Кимка. – Ой, нет, не хочу! Все равно Новый год на носу, давай после праздников, а? После всего, что сегодня случилось, как я могу думать о каких-то там уроках?!
– А на журфак поступить хочешь? – подначила я. – Или выйдешь замуж и станешь домохозяйкой прямо после выпускного?
– Замуж-то я выйду, а вот журналистика… даже не знаю теперь, – задумчиво склонила голову на плечо Ким-ка. – Я, может, писательницей стану, напишу историю с продолжением про этот ваш мир. Это же не запрещено, нет? И работать можно дома, чтобы с Вилом не расставаться даже ни на полденечка.
– Иди есть, фантазерка, – закатила я глаза. – Заодно и обсудите с Вилом свои планы. А мне ты завтра нужна в школе, будем вместе ждать вестей насчет Сашки.
– Тогда ладно, – просветлела лицом Кимка. – А то вдруг наша Елена дозреет до мысли позвонить моим родителям.
В общем, мне удалось добраться до своей комнаты, и я сразу залезла под одеяло. Уснуть и ни о чем не думать – это было лучше всего. Нет, еще лучше, если бы Орлик постучал в дверь или традиционно – в окно. Я до последнего прислушивалась. Слышала, как прошуршала по гравию машина, наверное, Вилли повез по домам Ким-ку и Ингу. Значит, в доме я осталась одна, сукр не в счет. Мне стало еще тоскливее, но тут, к счастью, я уснула.
Утром в ужасную рань – семь часов – Вил разбудил меня звонком по мобильнику.
– Заканчиваю печь оладьи, – коротко информировал он. На заднем плане шумел чайник. – Одевайся и выходи. Отбой.
Выбора он мне не оставил, не перезванивать же, чтобы снова соврать про головную боль. Я кое-как привела себя в порядок и потащилась в столовую.
Вот удивительно: Конрад, оказывается, не уехала домой, как я думала. Она сидела за столом, и оладушек на тарелке перед ней исходил паром. Но вид у Инги был крайне бледный, никогда не видела, чтобы черная повязка так контрастировала с ее обычно золотисто-смуглой кожей, которая сейчас выглядела малость зеленоватой.
– Приветик, а ты чего к своим не вернулась? – пробормотала я на одной ноте, огибая ее стул. Вялость никак не желала отступать.
Инга как-то странно поежилась, будто замерзла, хотя в столовой было жарко, даже окна запотели.
– Да потому что они бы из меня быстро вытянули, когда отправляемся, и никто бы не смог ночью уснуть. А так поставлю перед фактом. Такие вещи лучше делать сразу.
– Ты из-за Светланы так переживаешь? – посочувствовала я.
– Разумеется! Что еще меня тут держит?! Как подумаю, что нужно ее оставить, и непонятно, когда снова увидимся. У нее, конечно, теперь новая жизнь начнется, Игнаций передаст ей… ну, ты понимаешь, «золотой парашют». Позаботится, чтобы нашла нормальное жилье, и все такое. А если тут все равно не сложится, мы с мамой заберем ее в Навию. Но лучше, чтобы сложилось, конечно.
Тут я сделала то, на что не решилась бы прежде: подтянула стул поближе к Инге, сперва коснулась ее руки, а потом обняла за плечи. И она неожиданно приникла ко мне так доверчиво, будто мы всегда были лучшими подругами.
– Думай о том, что сегодня увидишь брата. Вы первым делом к нему, да?
Конрад помотала головой:
– Нет, сначала мы с мамой поможем ребятам отыскать Сашу. Мы же там все знаем, пойдем в разные стороны – так быстрее получится.
– Да не стоит, чего ты, – растрогалась я.
– Нет, стоит! Иначе мне не будет покоя, он же мой друг, разве нет? А потом, нужно ведь еще привыкнуть ходить без повязки. Поначалу, наверное, будем цепенеть от ужаса, едва взгляд упадет на что-то живое.
– Ладно, Инг. Спасибо! Я очень рада за вас с Оляной. Кстати, а можно мне попрощаться с подругой?
Я выразительно глянула на Вилли, но он не менее выразительно покосился на настенные часы.
– Через полчаса выходим, Дана. Времени как раз хватит на то, чтобы заехать к тебе домой, переодеться и взять учебники. А с подругой ты еще обязательно встретишься в Навии, когда отправишься в Блишем. Это нетрудно устроить.
С этими словами он поставил передо мной тарелку, полную идеальных по форме золотистых кругляшков.
– Что-то ты раскомандовался, – проворчала я с набитым ртом. – А я, между прочим, на тысячу лет старше тебя, и вообще, можно сказать, твоя мачеха.
– Ну, сейчас ты больше Дана, чем Дея, так что это не работает, – парировал Вил.
Да, тут он в точку попал: я сама со вчерашнего дня ощущала себя скорее Даной, капризной и готовой в любой момент разозлиться или запаниковать, а то и все вместе.
– И не стоит проводить учебный день в школьном буфете. Я проверю, – добавил он.
– Интересно, как? – пробурчала я.