Он знаком остановил людей, которые пытались помешать столкновению, и со звоном скрестил свой клинок со шпагой Левасёра. Схватка закончилась очень быстро. Звериная сила пирата, на которую он так надеялся, уступила опыту и ловкости ирландца. И когда пронзённый в грудь Левасёр навзничь упал на белый песок, Блад вытер шпагу о рубашку лежащего и повернулся к окружающим…
– Где Левасёр? – спросил Илья Семёнович, медленно приходя в себя. – Зачем вы забрали меня с Тортуги? Что это было?
– Ваши десять минут истекли, – засмеялся изобретатель, помогая директору выбраться из кресла. – Но если вы пожелаете, то можете посмотреть всю книгу целиком. – Он взглянул на экран, вмонтированный в спинку кресла. – Это займёт четыре часа тридцать девять минут.
– И всё время у меня будет полное ощущение реальности происходящего?
– Да! И только по одной простой причине: всё это время вы находились в изобретённой мною машине времени. И десять минут, которые вы прожили жизнью капитана Блада, не приснились вам и не пригрезились. Вы действительно находились десять минут в конце семнадцатого века, а если точнее, попали в двадцать седьмой день сентября тысяча шестьсот восемьдесят восьмого года.
– Вы говорили, что изобрели принципиально новый вид кинематографа!
– Если бы я сразу сказал вам, что изобрёл машину времени, вы бы отправили меня на Канатчикову дачу, к господину Кащенко. А так – выслушали меня и даже убедились лично, что машина работает.
– Но машину времени изобрести невозможно! Учёные доказали, что это противоречит всем законам физики!
– А давайте проверим выводы учёных на практике. Кем бы вам хотелось стать на несколько минут: Лениным, Наполеоном, Гомером или Юлием Цезарем? Может, вы хотите прогуляться по Иерусалиму в день казни Иисуса Христа? Или посетить Египет в день закладки фундамента пирамиды Хеопса? А что, если учёных, доказавших невозможность путешествий во времени, отправить в мезозой? Может быть, они признают ошибочность своих теорий, вдоволь набегавшись, спасаясь от разъярённых динозавров?
– Подождите! Но ведь этого просто не может быть!
– Да, этого не может быть только потому, что этого не может быть никогда! Перестаньте цитировать Чехова, просто поверьте: это есть. Живёт по своим законам независимо от нас всех! И знаете почему? Потому, что во Вселенной существуют поля с объёмами информации, не поддающимися исчислению. Там записано всё, что было до нас, и всё, что произойдёт через миллиарды лет после того, как последние пылинки, которые были когда-то нашей Землёй, рассеются во Вселенной.
– А как информационные поля связаны с вашим изобретением?
– Никакого изобретения нет. Просто я понял: всё то, что мы видим вокруг, никогда не существовало и не существует. Объективной реальности нет, нет ни-че-го! Мы не живём, на самом деле это всего лишь только сны. Просто мы все видим сны! Каждому из нас прокручивается своё индивидуальное кино, которое обновляется каждую ночь по не изученным пока ещё нами программам. Я просто нашёл способ, которым можно любого человека подключить к произвольно выбранной информации, отключив от той, которая установлена для него некой глобальной программой. И сегодня я перенёс вас на десять минут из вашей реальности в реальность капитана Блада. Из одного сна – в другой.
– Но подождите. Я держу руки на твёрдой лакированной поверхности стола. Я вижу блеск лака, ощущаю тепло нагретой солнцем поверхности. Если я ударюсь головой об угол стола, я почувствую боль. А вы утверждаете, что это всё мне только снится…
– Я ничего не утверждаю. Я только лишь предлагаю выбрать из любой известной вам книги интересующий вас эпизод и нажать вон ту красную маленькую кнопку…
Судьба
Жизнь – поразительная штука! Всегда, когда мне казалось, что я загнан в угол и на мне кто-то уже поставил густой чёрной краской жирный размашистый крест, судьба преподносила неожиданный подарок. На этот раз она явилась ко мне в образе морщинистого и худого старика почтальона. Слегка покачиваясь и выдыхая стойкий вчерашний перегар, он протянул мне дрожащую руку и гнусаво сказал: «Распишитесь в квитанции. Пакет можете получить в нашем офисе с одиннадцати часов до восьми вечера».
Машинально я расписался в какой-то бумажке и через час получил из рук хорошенькой, чуть полноватой блондинки небольшой, но увесистый конверт. На нём красовалась цветная круглая печать Межпланетной юридической коллегии, а в графе «Получатель» большими буквами была пропечатана моя фамилия. Пока не увидел печать, я был уверен, что произошла путаница и речь идёт не обо мне, а о каком-то совершенно другом человеке. Моя мать умерла при родах, я воспитывался в детских домах Сатурна и считал, что у меня вообще нет никаких родственников. Но большая цветная печать поколебала мою уверенность. Таково удивительное свойство всех официальных бумаг – сеять сомнения даже в очевидных и непреложных истинах. Я вскочил в ближайшую капсулу дешёвого муниципального такси и через пять минут вошёл в свою ячейку сотового дома на окраине Нью-Сити, второго по величине города Сатурна. Когда я вскрыл конверт, моё сердце сжалось предчувствием перемен: никогда ещё я не видел бумаги такого качества. Плотная, ослепительно белая и гладкая, она казалась чем-то нереальным и чужеродным в моей грязной и неприбранной холостяцкой ячейке. Я скептически оглядел свои стандартные пять квадратных метров, положенные мне по договору рабочего найма в «Сатурншахтстрое», и завалился на кровать. Мне пришлось три раза перечитать то, что было напечатано на плотных белоснежных листах, прежде чем до меня дошло, что я являюсь единственным наследником огромного состояния. Собственно, это было не то, что мы привыкли подразумевать под словом «состояние»! Это были не деньги, не имущество, не акции предприятий – это было нечто другое. Другое, но не менее грандиозное!