– Наверное, вы правы, капитан. А теперь о главном: после того как наши астронавигаторы дали полную гарантию точности вывода корабля к точке перехода, мы наконец-то можем вернуться домой. На какое число можно назначить старт?
– Это решать тебе, капитан. Я не оговорился: сегодня утром я сделал запись в бортовом журнале о том, что ты назначаешься капитаном «Асгарда». А я остаюсь на Земле, мне здесь хорошо и комфортно. Я всегда был немного авантюристом, а это время идеально подходит для меня.
– Капитан, мне рано занимать такую высокую должность, я не готов!
– Всё будет в порядке, Иван. Не боги горшки обжигают, ты справишься.
– Шеф, за двадцать три года я перечитал все книги твоей библиотеки, но ни в одной я не встречал богов, обжигающих горшки!
– На свете, друг Иван, сотни и сотни книг, которые тебе ещё предстоит прочесть! Я завидую тебе белой завистью: у тебя впереди столько открытий, размышлений; столько путешествий по великой стране – стране, которая ждёт тебя на полках библиотек! Да, одна маленькая просьба. Перед стартом подбрось меня до Флоренции, там живёт Галилео Галилей – механик и астроном. Мне бы хотелось подискутировать с ним о природе комет и причине приливов. А благодатный климат Средиземноморья, может быть, наконец-то разгонит мою застарелую и так надоевшую мне хандру.
Пятая попытка
Виктор с наслаждением вытянулся во весь свой немалый рост, напряг мускулы и окончательно проснулся. Солнечное летнее утро обещало жаркий, радующий курортников день. В открытые окна потоком вливался пока ещё прохладный морской воздух, напитанный ароматом цветущих растений, и доносился шум просыпающегося города.
Понежившись в постели, Виктор в который раз подумал: «Как хорошо, что пятнадцать лет назад отец купил гостиницу в этом южном городе! Теперь и работаешь, и отдыхаешь одновременно. Весь день занят, но постоянно находишься в таких условиях, о которых целый год мечтают люди, приезжающие сюда на две-три недели». Улыбнувшись своим мыслям, он поднялся и, разминая руки и шею, подошёл к окну. На голубом небе ни облачка, синее море подёрнуто дымкой у горизонта, а на лазурной синеве – белая громада многопалубного парома, заходящего в порт. Классическая картина, которая каждое погожее летнее утро видна из окна его просторной квартиры на последнем этаже новенькой многоэтажки, могла поднять настроение кому угодно.
Виктор заскочил на минуту в ванную, а оттуда лёгкими скользящими шажками боксёра, меняющего стойку, направился в тренажёрный зал. Дети ещё спали; жена готовила завтрак, звеня посудой, и он подумал, что Жанна не такая уж и стерва, какой хочет казаться последние три года. И всё-таки нельзя не признать, как сильно она изменилась за десять лет их совместной жизни! Когда они впервые встретились в тенистом парке, ей было семнадцать. Короткая юбка, лёгкая трикотажная кофточка с глубоким вырезом; позади школа, впереди взрослая жизнь… Она переехала к Виктору на второй день после встречи. Ох и повеселились же они тогда!
Но их невинные шалости быстро пресекла Ирина Владимировна – будущая тёща. Разыскала отца дружка дочери, а тот только и ждал повода, чтобы утихомирить двадцатипятилетнего оболтуса – только так последнее время он звал единственного сына. Втроём они за год сделали невозможное: Виктор бросил пить, курить, гонять пьяным на машинах с друзьями. И сейчас он благодарен им за это: если бы не женитьба, запросто мог бы подсесть и на наркотики… Стряхнув воспоминания, Виктор зашёл в зал, открыл большие панорамные окна, минут сорок интенсивно тренировался. Потом принял душ, растёрся докрасна грубым полотенцем, сел в массажное кресло и закрыл глаза…
Когда Виктор оканчивал школу, отец, бывший офицер-десантник, настаивал на его поступлении в Рязанское военное училище. Мать резко возражала, переходила на крик: