Она выдыхает мое имя.
Мое тело напрягается, и мой член врывается в ее глубину, чтобы через пару секунд замереть. Я кончаю, и в этот миг мне чертовски хорошо.
— Я твоя, Эйс.
Она улыбается мне.
Мое сердце радостно стучит, и я хочу сказать ей тысячу вещей, но не делаю этого. Я получил то, что хотел.
Она моя.
Навсегда.
Она поступит правильно. Я знаю.
***
Лондон уходит спустя десять минут.
Я чувствую себя опустошенным. Моя девочка идет к другому. Я ненавижу это. Не хочу думать об этом, но не могу не думать.
Глядя на стол, я замечаю свой телефон, и тянусь к нему, желая разобраться во всем.
Меня предали, но кто?
Меня похитили и избивали, но кто-то отдал этот приказ?
Кто, черт возьми?
Я не в Нью-Йорке. Я обещал, что не вернусь, но это не значит, что я не могу узнать, кто стоит за произошедшим.
Беру небольшой блокнот со стола и просматриваю страницы. Стелла Бейкер, мой бывший адвокат. Как бы я не отпихивал эту любопытную суку, она знала почти все обо мне.
— Черт.
Нет, я должен сделать, как советовал Морис. Забыть о прошлом. Забыть о бизнесе и сосредоточиться на будущем. Уйти, пока все еще дышу.
Но это не мой метод. Я болен на всю голову. И до сих пор не знаю, почему жив. Ненавижу оставшиеся без ответа вопросы. Ненавижу чувство слабости. Ненавижу чувство, будто проиграл. Я обязан выяснить, что случилось. Мои люди погибли из-за меня. Я никогда этого не забуду.
Но не сейчас.
Вздохнув, я закрываю блокнот. Вызов.
— Что случилось, мужик? — отвечает Морис, на фоне слышна музыка.
— Занят?
— Нет. Сижу в баре, в Монтеррее.
Я пробегаю пальцами по волосам. Вот почему я не могу использовать то же лечение?
— Я приеду к тебе. Мне нужно напиться.
— Давай, я спасу тебя, — слышится смех на том конце.
***
Через двадцать минут я вхожу в бар и сразу же вижу Мориса. Он в выцветших джинсах, коричневом свитере и с новой стрижкой сидит в конце барной стойки и смеется с барменом, обсуждая футбольную игру, идущую по телевизору.
Дружелюбный итальянский ублюдок. Не знаю, как он может быть таким, ведь его детство мало отличалось от моего. Мудак-отец. Больная мать. Запуск крупного бизнеса и провал, но он смог начать новый.
Я подхожу и сажусь справа от него.
— Привет! — Он радостно хлопает меня по плечу с широкой усмешкой. — Ты пришел.
Я киваю, а Морис говорит бармену.
— Налей-ка парню Хенни со льдом. Ему нужно выпить!
Бармен ставит передо мной стакан, и я отпиваю, прежде чем спросить:
— Что вызвало в тебе желание выйти и выпить? Пристальное внимание Бьянки?
— Нет, она занята. Сидит с помощником над проектом. Его нужно закончить до отлета в Бельгию. Я сказал ей, что уйду. Чтобы не отвлекать, — смеется он.
— Думаю, у нее всегда были чувства к тебе.
Он пожимает плечами.
— У меня тоже, с тех пор как я впервые увидел ее. Помнишь, нам было по семнадцать, и мы проставлялись?
Я ухмыляюсь.
— Как я могу забыть такое?
— Она была такая сексуальная. Ты устал нянчиться с ней и оставил ее на меня.
— И еще добавил, что если тронешь ее, то я сломаю тебе руки. — Мы смеемся, привлекая к себе внимание нескольких посетителей.
— Мужик, это было чертовски трудно. Она меня дразнила, подстрекала облапать ее и снять трусики. К счастью, она вырубилась. Но, честно говоря, — он поднимает свое пиво, — я не хотел ее останавливать.
— Тогда почему?
— Э-э... Ну, ты для меня как брат. Я не мог этого сделать. Не мог рисковать нашей дружбой.
Я киваю.
— И посмотри на себя сейчас. Наверное, трахаетесь как кролики.
— Настоящий мужчина никогда не рассказывает о любовных похождениях, брат. — Он отпивает пиво. — Знаешь, как-то странно разговаривать об этом сейчас с тобой.
Я пожимаю плечами.
— Что есть, то есть.
Он молчит мгновение. Я допиваю виски, и показываю бармену, чтобы налил по новой. Чувствую на себе взгляд Мориса.
— Ненавижу, когда люди так смотрят, — бормочу я.
— Я беспокоюсь о тебе, мужик.
— Не надо.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке?
Я стараюсь не злиться:
— Все зашибись.
Он вздыхает, ставя пустую бутылку.
— Я просто... То, что с тобой сделали, чувак, это какой-то трэш. Я все пытаюсь понять, кто за этим стоит. Ты работал с многими.
— Знаю. — Список подозреваемых бесконечен.
Морис щелкает пальцами и полностью разворачивается ко мне.