— Все будет хорошо. И ты делаешь это для меня. Для моей семьи.
Отпустив мое плечо, он отступает назад. Кивнув, он говорит:
— Значит, я должен отвезти их в больницу.
— Должен.
Он поворачивается, и, не оглядываясь, садится в машину. Я знаю Трента. Он оставит их в отделение неотложки, и вернется за мной. Но я не позволю ему умереть из-за моих ошибок. Он выжил в первый раз, и я хочу, чтобы так было и дальше.
Я смотрю, как он едет по улице, но прежде, чем исчезнуть, машина с визгом останавливается, и задняя дверь распахивается. Из нее выбирается Лондон и несётся ко мне.
Ошеломленный, я начинаю идти к ней. На полдороги мы встречаемся и ее руки с силой обвивают мою шею. Лондон, говорит миллион слов. Мое сердце ускоряется, когда она облокачивается на меня, когда я понимаю, что она в безопасности... что они в безопасности. Но есть еще кое-что, что нужно сохранить.
Наш сын.
— Эйс! Боже мой, — выдыхает она.
— Красная, — я дышу. — Тебе нужно убраться отсюда, детка.
Она откидывается назад, качая головой, карие глаза полны гнева.
— Нет, Эйс. Нет! Черт подери! У него Эйден!
— Я знаю. Я позабочусь об этом, Лондон.
— Я не позволю тебе идти одному. Ты — сумасшедший?! Ты помнишь, что произошло в прошлый раз?!
— Я не позволю тебе идти со мной, Лондон. Это опасно. — За ее спиной появляется Трент. — Езжай с Трентом. С ним ты будешь в безопасности.
Сузив на меня глаза, она оборачивается и кричит:
— Вези Бьянку в больницу, Трент! Ну же! Вези! — Трент остается на месте, но я понимаю, что Лондон не уйдет, даже если я скажу ей, чтобы она села на место Трента и отвезла Бьянку, поэтому я кивком отпускаю его. Он садится в машину и уезжает.
Осмотрев пустынный район, Лондон спрашивает:
— Ты знаешь, как завести машину?
Смотрю на ржавую коричневую Хонду-купе, припаркованную у дома через улицу, и, хватая за руку Лондон, иду к ней. Дверь не заперта.
— Следи за улицей, — говорю ей. Я опускаюсь на колени, снимаю блок зажигания и пережимаю провода. Как только автомобиль заводится, Лондон быстро бежит к пассажирской стороне. Выведя автомобиль на дорогу, я спрашиваю:
— Что, черт возьми, случилось? Там.
Она удивленно смотрит на меня:
— Я... попыталась манипулировать Грегом. Он не повелся.
Я гримасничаю, и мой глаз дергается.
— Как «манипулировать»? Соблазнить его?
— Я делала это и раньше, — говорит она, защищаясь.
— Это было слишком давно, Лондон. Он использовал тебя.
— А я использовала его.
Я хватаю руль, и когда она замечает напряжение, она кладет руку мне на бедро.
— Это был единственный способ, который я смогла придумать, чтобы вытащить нас оттуда, — признается она.
Я смеюсь и отмахиваюсь. Сейчас не время спорить. Мне нужно сосредоточиться.
— Он знал, что я хотела выбраться оттуда. — Она затаила дыхание на мгновение, опустив глаза. — Я... колебалась. Он спросил меня, действительно ли я его любила, и я колебалась. Если бы я пошла с ним и сказала «да», он бы никогда не поставил под сомнение мои мотивы. Вот когда он начал угрожать мне и... душить. — Ее голова качается взад-вперед, когда она пробегает кончиками пальцев по шее. — Это я виновата, что он ударил Бьянку. Она кричала ему, велела перестать причинять мне боль. Он пошел к ней и ударил ее, а затем избил. Он сделал то же самое со мной. — Она приподнимается, касаясь красного пятна на голове.
— Я его убью, — рычу сквозь зажатые зубы, крепко сжав руль.
— Он сказал, что с Эйденом все в порядке, но, поскольку я повела себя так, то теперь ему безразлично, что с ним будет. — Она протягивает свободную руку, и я вижу слезы в ее глазах. — Эйс мы должны добраться до него. Сейчас.
Я не могу сказать ей, что должен был быть там еще пятнадцать минут назад. Она сойдет с ума, если Эйден уже пострадал. Делаю резкий поворот вправо, и мы въезжаем в район Лондон.
На дороге к ее дому не видно никаких припаркованных автомобилей. Единственная машина — Грега. Он хочет, чтобы я думал, что он там сам. Я останавливаюсь в конце ее дома. Учитывая, насколько велики эти дома и этажи, это довольно приличное расстояние.
— Нельзя идти на пляж, — говорю ей. — Уверен, они просматривают его.
Она кивает, расстегивая ремень безопасности. Я останавливаю ее.
— Эйс, что ты делаешь?
— Оставайся здесь.
— Нет!
— Да! — Мой голос гремит, но она не вздрагивает.
— Эйс, я не могу просто сидеть и ничего не делать, — говорит она сквозь стиснутые зубы.
Я вздыхаю, собирая терпение в кулак.
— У меня есть план, Лондон, и мне нужно, чтобы ты сидела здесь и ждала меня. Ты можешь это сделать?