Туда нам и предстояло спуститься.
— Даже не думай об этом, — прошептала мне Мириам. — Просто спускайся.
Но для начала нам требовалось укротить паука.
Мы спустились на несколько шагов и встали возле цепочки пауков-носильщиков. Мириам попробовала набросить лассо на проползающего мимо паука. Попытка оказалась слишком самонадеянной, потому что в плотном воздухе при малой силе тяжести кусок кабеля буквально жил собственной жизнью. Тогда они с Пулом придумали другой способ. Проявив немного ловкости, они ухитрились набросить петли на конечности паука. Затем Пул несколько раз перебросил кабели под брюхом и через спину твари и завязал концы узлом: в результате получилось что-то вроде сетки. Кажется, паук даже не заметил этой суеты вокруг него и неторопливо шел своей дорогой.
— Сойдет, — решил Пул. — Все на борт!
Прихватив свою ношу и сетки с балластом, он совершил медленный, как в кино, прыжок, ухватился за импровизированную сеть и уселся на спине паука. Мы с Мириам торопливо последовали его примеру.
Так мы и ехали втроем на паучьей спине, обмотав вокруг кисти хвосты кабеля. Первые несколько минут оказались не так уж и плохи, несмотря на дерганые и неравномерные движения паука: они не давали нам забыть, что действиями этого существа не управляет сознательный разум.
Но тут поразительно быстро стал приближаться край кальдеры. Я покрепче вцепился в сеть.
— Поехали! — закричал Майкл и даже заулюлюкал, когда паук перевалил через край расщелины и начал спуск по вертикальной стене. Я не мог понять, за счет чего он держится на скале, — может, с помощью присосок, а может, его хрупкие конечности находили какие-то зацепки. Но моя тревога не утихала, потому что когда паук наклонился вперед, вся наша троица оказалась вверх тормашками. Мы судорожно цеплялись за сеть, вися вниз головой.
— Лезьте наверх! — крикнул Майкл. — Будет легче, если сможем перебраться ближе к хвосту.
Это был неплохой совет — из тех, что легче дать, чем выполнить. Потому что для перемещения я должен был сперва ослабить хватку. Я перебрался на задницу паука последним, но наконец можно было перевести дух, устроившись там поудобнее.
Все это время темнота в расщелине сгущалась, а жуткий хруст внизу становился все громче. Посмотрев вверх, я увидел вход в расщелину — зазубренную красновато-коричневую дыру, единственный источник дневного света, который едва освещал тело паука. Поддавшись внезапному порыву, я включил фонари, и нас залил яркий свет.
— Все в порядке? — спросил Пул.
— Я как выжатый лимон, — ответила Мириам. — Хорошо хоть, приняла таблетки от клаустрофобии перед тем, как лезть в гондолу. Смотрите. Что это там впереди?
Мы уставились вниз. Это был кусок льда, перекрывший всю расщелину. Я на миг понадеялся, что нам уже не придется спускаться глубже, чтобы отыскать ВЕТ-двигатель. Но ни пауков, ни кусков гондолы не было видно, и я со страхом понял, что нас ждет дальше. Хруст слышался все громче и громче, он казался даже ритмичным.
— Держитесь крепче! — крикнул Пул, как будто нам это могло помочь.
Наш паук упал на ледяной пол. Тот оказался тонкой корочкой, которая легко ломалась, — это и был тот самый хруст, когда сквозь нее проламывались один паук за другим. Подо льдом я на миг увидел черную пенистую воду, куда нас вниз головой тут же уволок паук.
В воде оказалось нисколько не холоднее, но я ощущал вокруг себя липкую вязкость, как будто меня бросили в чан с сиропом. Свет фонарей выхватывал загадочные хлопья и нити, наполнявшие жидкость вокруг меня. Обернувшись, я увидел, что ледяная «крышка» уже замерзает, но корочку льда тут же проломил очередной паук, идущий за нашим.
— Макнулись в расплавленную лаву по-титански, — расхохотался Майкл. — Вот это поездка!
— Долго еще? — простонал я. — На какую глубину мы будем опускаться?
— Настолько глубоко, насколько понадобится. Имей терпение. И погаси фонари, Эмри. Прибереги энергию для обогрева.
— Нет, подожди. — Мириам показала на ползущую вверх ледяную стену. — Посмотри туда. И туда!
Я увидел каких-то трубчатых существ длиной около полуметра или чуть меньше. Они цеплялись за стены — или, скорее, куда-то по ним целенаправленно ползли. Мелкие детали разглядеть было трудно, потому что они быстро исчезали из поля зрения.