Я растянул свой «универсальный щит», таким образом, чтобы он закрыл два других моих щита. Все, теперь для сканирующего заклинания я невидим. И бегом кинулся направо — с дороги в лес. Отбежав метров двадцать пять от обочины, я тихо начал красться вдоль дороги навстречу разбойникам. Одновременно с этим я активировал свою связь с големом, который обычно и используется в разведывательных целях. Засечь связь с ним почти нереально — для этого нужно быть магистром магии Земли как минимум. А я что‑то сомневаюсь, что такая могущественная личность будет бегать по лесам с разбойниками.
А теперь нужно срочно что‑то придумать. Голем отвлечет нападающих, но скорей всего ненадолго. Нужно сделать так, что бы это время не пропало зря. За это время нужно завалить или одаренного, что сложно и вилами по воде писано. Или проредить обычных воинов. А если вспомнить, что у пары разбойников были артефактные стрелы, то при самом худшем раскладе против меня сейчас будет один одаренный и куча лучников. А при таком вооружении они могут и пробить мой щит. Получается, нужно завалить обычных бойцов. Это нужно какое‑нибудь массовое заклинание. Вот только создать его заранее не получится — одаренный учует. Проблемка, блин. Что же делать?… — эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове, и я задумался. А разбойники подходили все ближе…
Стоп! Ведь мне не обязательно убивать сейчас их. Мне только нужно, что бы они не стреляли. А с мечами пусть попробуют помахаться со мной. Какая самая слабая часть у лучников? Нет, не рука, и не глаза, и даже не стрелы… а тетива. Еще никто не научился стрелять с мокрой тетивой. Обычная тетива, если она полна влаги, буквально от пары выстрелов придет в негодность. Именно поэтому, ее пропитывают. Но вот дольше получаса даже пропитанная тетива не выдерживает под дождем. А что еще хуже дождя? Туман. Это когда сам воздух пропитан влагой до предела. Я тут же начал реализовывать свою идею. Я растянул свой универсальный щит еще больше, где‑то на пару метров в диаметре, и начал формировать слабенькие конструкты, создающие легчайший, почти невидимый туман. И отправлял их в сторону дороги. Так как я создавал эти заклинания под универсальным щитом, то и так небольшие колебания вообще полностью гасились. С мощными заклинаниями такой фокус не пройдет, однозначно. Я активировал визуальное восприятие от голема, продолжая формировать и посылать заклинания тумана.
Перед големом показалась группа людей, двигавшихся к нему. Они кинулись врассыпную, окружая стоявшего неподвижно голема. Несколько слабеньких пробных молний одаренного щит голема отклонил. Я двинул потихоньку двинул голема вперед, и в него градом посыпались стрелы. И так неживой куче земли, скрепленной только магией от этого было ни жарко ни холодно. И тут вражеский одаренный ударил в моего голема потоком воздуха, за пару секунд разросшимся в небольшой такой торнадо. От этого удара слабенький «щит текущей воды» слетел с голема, да и самого голема протащило с десяток метров назад. Попади обычный человек под такой удар — и он бы однозначно не выжил. А вот мое творение вскочило, и прихрамывая на одну конечность, бросилось вперед (у этого варианта голема не было никаких возможностей удаленной атаки — это же простенький разведывательный вариант). Лучники с удвоенной яростью начали поливать его стрелами, не обращая особого внимания на то, что в нем и так уже торчит с десяток стрел. А одаренный, похоже, почему‑то испугался, так как не атаковал голема, а начал усиливать свои щиты. Правда, параллельно с этим отскочил в сторону на несколько метров. Разогнавшийся голем проскочил мимо, не сбавляя скорости. И… побежал дальше (это ведь был мой последний приказ, потому что энергии в нем почти не осталось — так, жалкие крохи, пока достаточные что бы он не развалился и пробежал еще метров сто). А пока все отвлеклись, я нанес свой удар.
Туман не оправдал моих надежд — бой со мной луки еще могут пережить. А мне нужно испортить их гораздо быстрей. Но сейчас в тетивах куча воды — этим можно, и нужно воспользоваться. Я сосредоточился, концентрируясь на тетивах моих противников, и заморозил в них воду. В идеальных условиях, на тренировках я мог заморозить около ста миллилитров воды. Мастера магии Воды могли заморозить пару ведер воды, не используя заклинания. Я сосредотачивался не на всей тетиве, а на небольших ее кусочках, буквально по пару сантиметров, для экономии. Удалось испортить луки семнадцати лучникам (хотя они узнают об этом только во время первого же выстрела). У пятерых оружие уцелело — мне некогда было заниматься ними (уж пятерых‑то лучников мои щиты точно сдержат). Раздались первые крики — у лучников, продолжавших осыпать стрелами удаляющегося голема, начали лопаться тетивы. Одаренный только недоуменно оглядывался, не в силах понять, что происходит.
И тут я напитал силой и запустил в одаренного одну из шести заготовок, которую я постоянно ношу в ауре — «сокрушающую жизнь». Заклинание мгновенно ускорилось и ударилось в щит одаренного и на месте удара вспыхнули тоненькие нити, оплетая его. Еще пара мгновений — и одаренный останется без щита — я его легко добью — обрадовался я. Но тот, очевидно, уже сталкивался с таким заклинанием, потому что понял, чем ему это грозит. Он сорвал со своей шеи какой‑то предмет, и метнул его в меня, молниеносно сориентировавшись. Расстояние между нами было немалое, да еще и деревья, и я успел про себя удивится — предмет ускорялся в полете, огибая все препятствия.
Я машинально отбил его в сторону мгновенно возникшим у меня в руке «водяным щупальцем». Точнее, попытался отбить — как только мое заклинание соприкоснулось с этим предметом, тот прилип к нему. Внутри моего «водяного щупальца» начали происходить какие‑то непонятные метаморфозы. Я отбросил его подальше от себя. Но это не помогло — в меня вновь полетел тот же предмет, но только уже совершенно самостоятельно, без помощи одаренного. Я быстро присел, прикасаясь руками к земле. Надо мной почти мгновенно выросла полусфера земли, принимая удар непонятного предмета на себя. Сферу я успел сделать полуметровой толщины, и все равно почувствовал тяжелый удар, сотрясший ее. Раздался сильный грохот. Я порадовался про себя решению не принимать на свои щиты эту гадость, и продолжил удерживать и утолщать слой земли надо мной, восстанавливая его на месте яростной атаки артефакта. И параллельно охлаждал его магией Воды — потому что наверху земля плавилась и текла, как в жерле вулкана лава. Постепенно начал увеличивать сферу, что бы атака артефакта распространялась на большую площадь — так в нем быстрей закончится энергия. Через какое‑то время так и случилось, и я спокойно вылез с пятиметрового холма земли. Одаренный сбежал, вместе с остальными, похоже, струсил. Жалко. А я рассчитывал захватить того, с артефактами, и изучить оставшиеся. Ну, да ничего, — похоже, у меня и так будут трофеи — повозки со всем их содержимым никуда не делись.
Сандер, посвященный магии Воздуха, немного раньше:
Сандер, в свое время, когда уже мог выбрать себе прозвище, взял многообещающее «Рука Ветра». Вообще‑то, не зря. От простого ученика до посвященного он добрался за каких‑то шестьдесят лет — и этим можно было гордится. Такая скорость роста дара позволяла рассчитывать на получение следующей ступени — мастера — в ближайшие сто лет. Для обычных людей это, конечно, было бы слишком долго, но для одаренных — нормально (к примеру, посвященные могли жить лет до четырехсот — четырехсот пятидесяти). Владение магией каким‑то непонятным для всех образом продлевала жизнь одаренных, сильно замедляя их старение. И чем сильней был одаренный — тем сильней замедлялось его личное «внутреннее время». Особняком стояли сильные адепты магии Жизни — они могли немного себя омолаживать, но вот насколько — этого достоверно никто не знал. И древние магистры — ходили упорные слухи, что эти могущественнейшие адепты бессмертны (так ли это — неизвестно, но сохранились достоверные данные о четверых, перешагнувших трехтысячелетний рубеж) Так что Сандеру сейчас было семьдесят шесть — но выглядел он, с точки зрения обычного человека, лет на тридцать пять максимум. Он являлся членом ордена «Тахион» — довольно влиятельного ордена, бывшего в хороших отношениях с императором Литона. Занимаемая им должность была не очень высока, но на спокойную жизнь хватало с лихвой. Все «хлебные» должности были поделены, в основном между членами Высокого совета Тахиона, их прихлебателями и мастерами. Раньше это Сандера не волновало — придет время — и он тоже достигнет уровня мастера. А это автоматически будет означать совсем другой уровень доходов — орден берег и делал многое для своих самых могущественных членов. Мастера магии были опорой ордена. Да что там говорить! Если даже Верховный Магистр ордена Тахион несмотря на титул на самом деле имел ранг мастера. Сейчас в ордене было семнадцать мастеров. А вот таких как он, имеющих ранг посвященных в ордене состояло больше ста человек. И недаром — ведь, только один из двадцати — тридцати посвященных мог стать мастером. Остальные так и оставались на том же уровне. Или потихоньку скатывались вниз. Но он, Сандер, обязательно станет — он в это верил, и, не останавливаясь, работал над собой. Но он перешел кому‑то дорогу — в этом не было сомнений. И, похоже, недруг тоже из ордена Тахион — иначе объяснить всю череду несчастливых случайностей, произошедших с ним, было нельзя. Сначала из его личной лаборатории украли записки с описанием заклинания «лутард» — его личную разработку, модификацию атакующего заклинания «порыв ветра», и его личный перстень — дешевый железный орденский идентификатор. На следующий день его обвиняют в убийстве императорского чиновника, как раз заклинанием «лутард», и в качестве дополнительного аргумента приносят его именное кольцо. Орден его освободил, заплатив положенный штраф за убийство императорского чиновника — десять тысяч золотых (умопомрачительная сумма, по меркам самого Сандера, получавшего около семидесяти золотых в месяц). Как ему потом объяснили — просто из принципа — орден своих никогда не оставляет в беде. Но и своего никогда не упустит — это понял сам Сандер, когда ему объявили приговор Верховного Магистра: за причиненный материальный ущерб и ущерб имени ордену, посвященный Сандер приговаривается к штрафу в размере пятнадцати тысяч золотых. Оплату необходимо было произвести в течение десяти лет. В случае, если оплата произведена не будет — это приравнивается к измене ордену (за измену орден карал просто — казнил. При вступлении в орден каждый одаренный давал клятву верности ордену на «Ледяном Опале» — невероятной сложности и стоимости древнем артефакте. Этот артефакт был главной ценностью ордена, его всегда охраняло не меньше трех мастеров одновременно. Он навсегда связывал адепта и орден. В случае нарушения клятвы, а также измены члены Высокого совета Тахиона проводили ритуал казни. Неважно, где на тот момент находился провинившийся — его ждала смерть).