Пролог
Затхлый воздух забивается в лёгкие, а нос уже давно перестал улавливать тяжёлый запах пыли и смерти. Она блуждала здесь уже третий месяц и непременно подохла бы от голода и жажды, если б не была вернувшейся из ужасного мира.
— Нириэль-Нириэль была грозой ночных кошмаров. Нириэль-Нириэль, тебе украсть их души надо, — до боли нежный голос отражается от стен, она издаёт полубезумный смешок и с закрытыми глазами идёт дальше, переступая по полу ритмичными шагами танцовщицы. Будто не блуждает в каменном лабиринте, а наслаждается лёгкой прогулкой. Ей не решаются перейти дорогу ни крысы, ни иная живность, водящаяся в этих бесконечных стенах. Как жаль, Этьена наверняка выбросило в место поудачней и теперь она скучает тут одна. — Её звали Тианой, она пела для уставших путников и несла возмездие тем, кто угрожал этому миру. Она была послушницей древнего Ордена.
Тиана-Нириэль обходит очередной зал, рассказывает свои истории сидящим у стен трупам, которых не коснулось время. Бледные лица давно мёртвых людей были исчерчены чёрными полосами скверны - так было с каждым, кто шёл против воли богов. Но её это не касалось, они были безнадёжно мертвы ещё когда она сама была младенцем, и ещё сотни и сотни лет до. Эта тайна обречена на погребение.
Был ли отсюда выход? Наверняка был. Тиане очень хотелось верить в это, иначе она будет заперта здесь и в конце концов вынуждена свести счёты с жизнью. Не хватало ей окончательно сойти с ума и сломать древние печати лишь ради того, чтобы выйти на поверхность. Её жизнь не стоила того. Но что тогда делать? Продолжать вечный поиск, пока звуки собственного голоса не начнут звучать все громче и громче, сводя её с ума? Нелёгкий вопрос, который она задаёт себе, быть может, каждый день, ведь здесь давно нет понятия времени.
— Была грозой ночных кошмаров...
Лабиринт насмехался над ней - Тиана могла бы поклясться, что знает каждый уголок, коридор и каждый зал, наполненный мертвецами. Когда наступает полное моральное истощение, остаётся лишь беспокойно уснуть на полу в коридоре, прислонившись спиной к стене. Здесь намного спокойнее, чем в компании мужчин, детей и женщин, окутанных вечным сном.
Успокаивающе-тихий треск огненного пульсара прерывается неожиданно - из сна вырывает далёкий, тяжёлый звук множества шагов. Десять человек? Нет, двенадцать и один подросток - шаг лёгкий, чуть быстрее, чем у остальных.
— Как они могли попасть сюда? Нужно убить их? Нет-нет, нельзя, вдруг потом я не выйду? Но что они могут здесь искать? Разве что...
Тиана невнятно бормочет себе под нос - привычка, порожденная многодневными одинокими скитаниями. Но действительно, что им может быть нужно, кроме... кроме мертвецов? Невольно покрывшись мурашками, она поднимается, обновляет пульсар, освещающий путь, и идёт им навстречу. Когда остаётся буквально один поворот, она начинает шагать намеренно громче, давая знать о своём присутствии, заворачивает за угол, едва не напарываясь на меч. По шее тонкой струйкой стекает кровь.
— Я человек, — под взглядами опытных наёмников и убийц становится очень неуютно. Однако, похоже, дюжина измотанных, раненных солдат не воспринимают её всерьёз, что неудивительно. Не одну Тиану лабиринт дурил да насмешничал, только вряд ли им показали просторные залы. Вряд ли они вообще видели хоть что-то, кроме бесконечных пустынных коридоров.
— Если поможете мне выбраться, я покажу комнату с сокровищами.
Остального им видеть не следует.
Глава 1
Пристальный взгляд бывшего напарника вызывает только головную боль. Демонстративно тяжко вздохнув, я отвернулась и закатала рукава, пройдя чуть дальше по реке, собирая рыболовные сети.
— Катись, — повторяю ровным голосом, выволакивая сеть на берег. — Мне это не интересно.
— Да ты просто расслабилась, размякла. Смотреть больно, Нири. Сидишь в какой-то деревушке на отшибе, дурью маешься, — его ласковое мурлыканье с образом тёмного эльфа не вяжется вообще никак. Перестал бы он изображать из себя повесу и редкого хама, выглядел бы гораздо внушительнее, как и подобает воину с его происхождением и воспитанием. Впрочем, игривый нрав его совсем не портит: Этьен мог себе позволить такое поведение, ведь помимо статуса у него была сила, не позволяющая другим смотреть свысока.
— У тебя на шее метки любви. Что сказала бы твоя матушка?
Я с ухмылкой смотрю, как он ощупывает шею, проверяя на наличие следов, и быстро понимает, что его обманули. И кто здесь ещё дурью мается - студентка Академии магии на летних каникулах или опытный наёмник, прожигающий деньги в кабаках да элитных борделях? Впрочем, веселье из мыслей быстро уходит - мы ведь уже обсуждали эту тему. Тему "ты же не серьёзно, тебе надоест".