Он следил, я знаю. Я слышала его страшное дыхание, его шаг и: мелкие, глухие, словно быстрый перебор. Мне нельзя было никуда сворачивать. Надо было идти прямо.
Где - то мои босые ноги утопали в грязи мерзкой, отвратительной на вид, где - то царапались о мелкие камни.
Я видела впереди свет огня. Костёр был разведён прямо на рельсах, кто - то кипятил на огне старый походный чайник. Вымазанный в копоти металл чернел, покачиваясь на шесте. У костра кто - то сидел. Я не знала, кто это был, не видела.
Тварь за мной продолжала следить.
Я слышала её. Не могла смотреть…
- Иди, иди! - шептала она мне из темноты. - Иди быстрее.
И я всеми силами пыталась идти быстрее, но у меня не получалось. Сил не хватало, грязь была слишком липкой, ветер мешал.
- Иди, иди. Не успеешь и увидишь меня!
Дорога была очень длинной, время тянулось медленно. Я приближалась к огню. Ещё не подошла совсем близко, но уже узнала мужчину, сидящего возле него. Это был мой отец.
- Папа? - спросила я удивленно, подходя ближе.
Отец обернулся и посмотрел на меня. Он выглядел очень грустным, потерянным. Увидев меня, не удивился и не обрадовался. Встревоженно скользнул взглядом по темноте, расползшейся позади меня , и сказал:
- Ты не успела, Маша.
- Не успела что? – испуганно прошептала я . Я слышала шипение позади меня, но больше не могла сделать и шага: ноги увязли в грязи и склизких водорослях.
- Прийти вовремя.
- Тебе нельзя идти дальше, - услышала я другой голос . Знакомый. Голос мамы.
Она вышла из темноты с другой стороны костра. Мама была такой же грустной и потерянной, как и папа. И была, как и давным - давно такой же красиво й: с узким лицом и россыпью веснуш ек на переносице, длинными медными волосами , заплетенными в косу, большими светло - зелёными глазами. В нимательными, добрыми.
- Почему? - спросила я жалобно .
Мой голос дрогнул, и слёзы вдруг хлынули из глаз. Страх сковал меня болью, грязь под ногами превратилась в вязкую кровь, водоросли в пружины.
- Почему нельзя?
- Потому что ты не успела.
Мамино лицо вдруг как - то померкло, стало бледнеть. Взгляд остановился на одной точке – она смотрела на меня. Чуть склонив голову, слабо ул ыбалась и продолжала смотреть , её глаза темнели, а лицо становилось всё бледнее.
Вздрогнув от ужаса, я перевела взгляд на отца. Он точно так же смотрел на меня, чуть склонив голову и едва заметно улыбаясь. Его глаза темнели, лицо бледнело.
Их движения замедлялись до тех пор, пока не остановились. Оба они указывали мне за спину.
Мне нельзя было оборачиваться, и я не хотела, но ветер подхватил меня и развернул. Я увидела перед собой мальчика с бледным, страшным лицом, перепачканным в крови. Его глаза были черным, а вместо рта щелкала зубастая пасть.
- Ты не успела, - проскрипел он и бросился на меня.
Захлебнувшись от ужаса, я проснулась.
Меня скрутило от холодной дрожи, непреходящей, до отвращения сильной.
Судорожно вздохнув, я открыла глаза и вскочила с постели, моргая и вглядываясь в темноту. Меня трясло, я ничего не видела перед собой, кроме остатков кошмара перед глазами.
- Господи… - прошептала я, чувствуя, как меня подхватывают сильные руки.
- Тихо, тихо...Ты чего, а?...- зашептал Вебер, прижимая меня к груди. Я уткнулась носом ему чуть ниже шеи и всхлипнула.
- Какой ужас. - Я закрыла глаза, и горькие слёзы почти обожгли кожу. В горле в тугой комок сжалась едкая печаль. - Какой ужас…
- Это просто кошмар, Маша, - ласково сказал мне Вебер, все ещё обнимая меня. Он сидел на кровати, где я спала, одетый в тёмные джинсы и серую футболку.
Я отчётливо чувствовала запах сигаретного дыма, ночного ветра, какого-то одеколона – морского. Я не знала, как пахнет море, но мне казалось, что именно так.
Не в силах прийти в себя, я всё жалась к Веберу, пыталась отогнать остатки страшного сна, но ужас все ещё сжимал моё сердце ледяными тисками.
Наёмник на секунду отстранился от меня, чтобы посмотреть на меня. Я увидела, как он едва нахмурился.
- Ты бледная. Давай, я тебе воды...- он собрался встать, но я ухватила его за руку.
- Нет! - воскликнула я. - Не надо, просто...Посиди со мной…
- Уверена? - удивленно спросил Вебер, присаживаясь обратно.
Я кивнула и снова прильнула к нему. Мне было ужасно холодно. А теперь меня ещё и насквозь пробило дикое смущение. В эти минуты моё сердце колотилось уже не от страха, а от близости с Вебером. Щеки горели, мелкая дрожь охватила тело… но разве сейчас это важно? Мне просто хотелось, чтобы он побыл рядом со мной.
Я вдруг начала понимать, что поддержка Вебера становится для меня просто необходимостью. Слишком спокойно я чувствовала себя рядом с ним, слишком...
Улыбнувшись, я закрыла глаза и чуть приподняла голову. Все ещё прижимая меня к себе, Вебер положил подбородок мне на макушку. Я чувствовала его теплое дыхание, слышала, как бьётся его сердце. Теперь сковавший меня ранее страх и вовсе полностью растворился в этом бесконечно приятном моменте. Хоть бы эти минуты длились подольше.
Глава 9
Встали довольно поздно. Я еле-еле разлепила глаза. Хотелось спать, как никогда до этого. Ещё бы. После такой ночки-то...
То краснея, то хмурясь я собралась к тому моменту, как удивительно бодрый Вебер пришёл в снятую нами комнату. Решив, что надо пойти поесть, мы покинули номер местной гостиницы и вместе с Рексом и Декстером направились по переходу к одной из платформ.
Я шла и зевала, сонно оглядываясь по сторонам, а тем временем жизнь в Метрополисе кипела. Вокруг бегали дети, то бодро, то не очень прохаживались люди. Два рослых мужика куда-то тащили огромный короб, бабулька в вышиванке пыталась выбить маленький коврик – круглый, выцветший, с красивыми узорами. Кто-то что-то рассказывал о вчерашней заварушке, случившейся в одной из забегаловок, какие-то женщины обсуждали новые вещи, привезенные торговцами, старик с внуком, держащим в руках сачок, шли ловить кого-то, кто «иногда выбирается из туннельной темноты».