Потом она повернулась к Джейми. Тут она была удивлена еще больше. Он стал просто красивым. Поллианна про себя подумала, что у него очень значительное лицо. Темные глаза, черные вьющиеся волосы, обрамлявшие бледное лицо, казались Поллианне необычайно привлекательными. Потом ее взгляд упал на костыли, поставленные в углу экипажа, и болезненная жалость охватила все ее существо.
От Джейми она перешла к Сейди Дин. Внешне девушка не так уж сильно изменилась по сравнению с тем, как она выглядела тогда, в Общественном саду. Но прическа, костюм, манера держаться, речь — все было совершенно другое.
Джейми первый прервал молчание:
— Как хорошо, что ты устроила нас у себя. Знаешь, о чем я подумал, когда ты написала, что мы остановимся в вашем доме?
— Нет, разумеется, нет, — говорила Поллианна, а сама смотрела на костыли в углу экипажа и мучилась жалостью.
— Я подумал про маленькую девочку в Общественном саду с полной сумкой арахиса для сэра Ланселота и леди Джиневры, и вот теперь ты ставишь нас на место белочек. Ты ведь, если у тебя есть сумка, полная арахиса, а у других нет, не сможешь быть счастливой, пока не поделишься с другими тем, что имеешь.
— Ты помнишь эту сумку с арахисом!
— Да, а теперь эта сумка с арахисом обернулась прохладными комнатами в загородном доме, парным молоком, яйцами из-под несушки, — весело разглагольствовал Джейми. — Но, по сути, это все то же самое. И еще я должен тебя предупредить… Ты помнишь, как был прожорлив сэр Ланселот?
— Да, я все постараюсь учесть! — усмехнулась Поллианна и подумала о том, какое счастье, что тетя Полли не слышит этого, не то она подумала бы, как рано оправдываются худшие ее опасения. — Бедный сэр Ланселот! Вряд ли его теперь кто-то покормит, да и едва ли он еще живет в саду.
— Если сэр Ланселот по-прежнему живет в саду, то, будь уверен, что он сыт! — весело вступила в разговор миссис Кэрью. — Там раз в неделю разъезжает на велосипеде один чудак. У него карманы битком набиты арахисом, и он его рассыпает по всем тропинкам.
— Да, но позволь теперь мне! — перебил ее Джейми. И Поллианна вновь слушала с восхищением старую историю про двух белочек в залитом солнцем саду. А потом она воочию увидела то, о чем писала ей Делла. Джейми подхватил костыли и с помощью других стал неуклюже выбираться из экипажа. Острый приступ жалости овладел Поллианной, но уже через десять минут юноша сумел заставить ее позабыть про его состояние.
Первая встреча тети Полли с миссис Кэрью, к счастью, прошла лучше, чем ожидала Поллианна. Приезжие так восторгались домом и всей его обстановкой, что хозяйке пришлось поневоле переменить свое мнение о них. И кроме того, прирожденное обаяние и магнетизм Джейми начинали растапливать ледяную стену недоверия, которой оградилась от окружающих миссис Чилтон.
Главная причина беспокойства Поллианны была, таким образом, устранена. Тетя Полли представала перед гостями величавой, но вместе с тем и весьма любезной хозяйкой своих угодий.
Но перемена в настроении тети Полли еще не освобождала Поллианну от всех обязанностей, которые она на себя приняла. Ей приходилось работать, и много работать. Хотя сестра Нэнси Бетти была и добродушной, и работящей, все же ей было далеко до сноровки старшей сестры. Ей еще надо было учиться хозяйничать, а на это требовалось время. Поллианне все время казалось, что все идет не так, как надо. Там невытертая пыль осталась на мебели, там кусок пирога упал со стола на пол.
Но миссис Кэрью и Джейми стали ее укорять за то, что она выходит из себя по мелочам. И убедили ее: в их глазах преступление и трагедия не в том, что забыли вытереть пыль или уронили пирог, а в том, что Поллианна часто сердится, хмурится и гневается.
Если ты будешь убивать себя заботами, — заявил однажды Джейми, — то, боюсь, мы здесь надолго не останемся.
— И потом нас закармливают, — поддержала разговор миссис Кэрью. — Одна из моих «работающих девочек» в таких случаях говорит, что ей устраивают несварение.
Все трое постояльцев на удивление легко вошли в привычный ритм жизни маленького городка и поместья Харрингтон. На следующий день миссис Чилтон уже задавала миссис Кэрью множество вопросов о том, как организован ее дом для девушек. А Джейми и Сейди Дин тем временем помогали вылущивать горох и составлять букеты.
Через неделю после прибытия гостей к миссис Кэрью зашли Джон Пендлтон и Джимми. Поллианна все время их ждала. Знакомя их, она проговорила:
— Вы все мои замечательные друзья. И вот я хочу, чтобы вы как следует познакомились и подружились между собой!
То, что Джимми и мистер Пендлтон были под огромным впечатлением от красоты и манер миссис Кэрью, не удивило Поллианну. Но время от времени Джимми бросал на бостонскую гостью такой взгляд, что это как раз очень удивляло и настораживало. Это был такой взгляд, как будто бы он спустя много лет увидел старую знакомую.
— Скажите, мистер Пендлтон-младший, — обратилась к Джимми миссис Кэрью, — а мы прежде нигде с вами не могли встречаться?
Юноша какое-то время пристально и с восхищением присматривался к ней.
— Я думаю, что нет, — с улыбкой ответил он наконец, — потому что если бы мы встречались, то я бы этого не забыл.
Какая-то значительность прозвучала в его словах.
— Я рад, что мой глупыш умеет ценить прекрасное! — заметил Джон Пендлтон.
Миссис Кэрью слегка смутилась, а потом рассмеялась вместе с другими.
— Шутки шутками, — продолжала она, — но все-таки ваше лицо мне кажется странно знакомым. Если даже мы и не общались, то все же я наверняка вас где-то видела.
— Все могло быть! — вмешалась Поллианна. — Джимми ведь наезжал в Бостон несколько зим подряд. Он, знаете, кем хочет быть? Когда он вырастет, он будет строить мосты и плотины. — Она веселым взглядом смерила его высокую фигиру.
Все опять засмеялись. Не смеялся только один Джейми. Что-то резко переменилось в выражении его лица. И первой эту перемену заметила Сейди Дин. Сейди также заметила, что разговор теперь касался не только книг, цветов, животных и птиц — всего того, что любил и понимал Джейми, но теперь он затронул плотины и мосты, которыми Джейми никогда не интересовался.
Когда встреча окончилась и Пендлтоны стали собираться домой, миссис Кэрью вновь поймала себя на мысли, что где-то она видела юного Пендлтона.
«Где-то я определенно его видела, — размышляла она про себя, — конечно, это могло быть в Бостоне, но в то же время… — Мысленно произносимая фраза повисла в воздухе. — Просто очень приятный и красивый юноша, и он мне полюбился».
О том же самом она сказала Поллианне и очень ее этим обрадовала:
— Вот и чудесно! Мне он всегда так нравился.
— А ты, Поллианна, давно его знаешь? — спросил Джейми несколько задумчиво.
— О да! Я его встретила еще в детстве. Его тогда звали Джимми Бином.
— Джимми Бин? Так, значит, он не сын мистера Пендлтона? — удивленно спросила миссис Кэрью.
— Он его приемный сын.
— Приемный! Значит, у нас с ним похожая судьба? — обрадованно воскликнул Джейми.
— Дело в том, — стала объяснять Поллианна, — что мистер Пендлтон никогда вообще не был женат. Он хотел, но из этого ничего не вышло! — Поллианне трудно было говорить об этом равнодушно. Ведь женщиной, которую любил Пендлтон и которая отказала ему, была ее мать. Получалось, что отчасти она была виновна в том, что он столько лет жил безрадостной жизнью холостяка.
Но миссис Кэрью и Джейми ничего об этом не знали. Они сделали свое заключение о том, почему девушка смутилась и покраснела. Каждый из них подумал, что, может быть, этот немолодой человек полюбил Поллианну.