— Тогда идём.
Кирилл подхватил мой чемодан, сложил на него свою сумку и взял меня под руку. Я уже не беременной себя чувствую, а калечной. Излишняя забота может быть вредна, а Кирилл именно её сейчас проявляет. Ну я же сама могла покатить этот чемодан! Он же на колесиках! В общем, я на него косо поглядывала, надеясь, что он поймёт моё неодобрение, а тот пропускал мои взгляды мимо ушей. И – идиллия.
Как и всегда, я села у прохода, а Кирилл предусмотрительно прикрыл окно. Я до жути боюсь высоты. И боюсь, этот страх никуда не денется. Я пристегнулась, положила подушку под голову и закрыла глаза, если я успею уснуть, то может полет пройдет не так тяжело для меня. Но пить успокоительное я точно не буду, мало ли.
Наверное, этот полет можно было назвать одним из самых легких в моей жизни. Мне удалось заснуть и проспать почти всё время. Я немного поволновалась, когда он взлетал, но потом успокоилась. Вообще, мне во многом помогал Кирилл, как только я отвлекалась на что-то постороннее, он тут же переключал моё внимание на различные темы. Например, куда я хотела бы сходить, что бы я хотела попробовать и какого цвета были цветы на свадьбе. В общем, вопросы были иногда странные, но неплохо меня отвлекали. Тогда никто не мог предположить, что всё так обернется.
Зона турбулентности – это не чрезвычайная ситуация, скорее, нечто обыденное для тех, кто часто летает. Вот только я часто летаю, боюсь высоты и беременна. Нервничать я начала при первом же толчке. Когда стало понятно, что эта зона гораздо сильнее, чем в обычных ситуациях, занервничал даже Кирилл. Я была пристегнута, но при очередном толчке ремень сильно стянул мне живот. Я держалась за Кирилла, а тот смотрел на меня в ужасе, словно он винил себя за то, что такие зоны вообще существуют.
Мне становилось плохо, я чувствовала боль в животе, тошноту и панику. Чувствовала, как сердце вот-вот вырвется из груди прямо на высоту десять тысяч над землей. Кирилл крепко держал меня за руку, но я не могла успокоиться и выровнять дыхание, меня словно раз за разом погружали в бочку с водой, где я не могла дышать.
Как мне казалось, через целую вечность всё закончилось, и самолет вскоре должен был уже приземлиться. Вот только боль не проходила, даже наоборот, с каждой секундой она становилась сильнее.
— Что-то не так, - шепнула я Кириллу и положила руки на живот.
— Что-то с ребенком? – его голос был встревоженным, но внешне он как будто сохранял спокойствие – Позвать кого-нибудь на помощь?
Ребенок…я посмотрела на свои подрагивающие руки и закрыла на мгновение глаза, чтобы не видеть того, о чём я думала. Я опустила руку вниз и почувствовала влагу между ног. Когда я открыла глаза и подняла руку, то увидела темно-коричневые разводы на кончиках пальцев. Боже мой, это была моя кровь…
Первым в себя пришёл Кирилл, который не своим голосом заорал и потребовал врача. Вот только, на борту не было никого, кто мог бы мне помочь. Когда самолет сел, именно меня первой из него вытащили. И засунули прямо в машину скорой помощи. Я практически ничего не помню потом, смешались лица и голоса, это всё притуплялось под влиянием той боли, что я испытывала.
Очнулась я на следующий день в пустой палате, где была одна. Нет ни Кирилла, ни врачей, поэтому первым делом мне захотелось встать и узнать, что случилось и где все. Но нет, мне удалось вовремя вспомнить о другом, чём-то более важном. Немного дрожащие руки опустились на живот. Я прикрыла глаза и сглотнула, не в силах поверить в то, что чувствую.
Звук открывающейся двери и шаги. Две пары ног, тяжелая поступь у обоих. Я не видела, но чувствовала, что они смотрят на меня. Наверное, они хотели мне что-то сказать, но я их опередила.
— Где моя дочь?
— Срок был слишком мал, - будничным голосом и на другом языке начал отвечать один из мужчин, что были в моей палате – Нам не удалось сохранить ребенка.
Больше я ничего не помню из событий того дня.
Глава 15.
— Конечно, я его помню, - ответила я Кириллу, возвращаясь из мира воспоминаний.
Он ничего не ответил, просто сел рядом, подперев собою дверь. Не знаю, для чего он вообще затеял весь этот разговор, к чему хотел прийти и что мне показать или доказать. Я просто чувствовала себя более разбитой, чем вчера. Вся моя работа над собой в течение трех лет полетела к чертям, стоило только Кириллу вернуться в мою жизнь. Он всегда переворачивает её. Есть такие люди – ураганы, когда они врываются в твою жизнь, то меняют абсолютно всё, оставляя после себя одни разрушения и горечь утраты. Я бы очень хотела отнести к таким людям и Кирилла, но…я знала его слишком хорошо, чтобы говорить о нём так.