Таксист оказался очень приятным, он даже помог мне затащить багаж прямо в подъезд и оставил нас возле лифта. Я серьёзно раздумывала о том, чтобы вернуться в Лондон. За три года мне удалось неплохо там устроиться, учитывая то, в каком состоянии я туда прибыла. Возможно, если мне удастся поднять старые связи...
— А какой смысл? - буркнула я себе под нос, снимая кроссовки.
Из-за ноги пришлось сменить обувь, хорошо хоть сочетание платья и кроссовок сейчас в моде и этим никого не удивишь. Я, стараясь опираться на здоровую ногу, вошла в кухню и сразу направилась к шкафчик с вином. Думаю, сейчас самое время для него, учитывая, что я задумала.
Взяла бокал, выбрала наугад вино и оставила на некоторое время открытым, а сама направилась в спальню. Мне нужно что-то более удобное для такого случая. Выбор пал на чёрные леггинсы и огромный белый пушистый свитер на простую белую футболку. На ноги ещё надела тёплые носки. Смыла макияж, распустил волосы, и взглянула в зеркало. Да уж, мною только детей пугать сейчас.
— Надеюсь, вино там уже надышалось.
Смелым шагом направилась на кухню, где заполнила бокал вином. У первого глотка я даже не почувствовала вкуса, слишком быстро проглотила. Второй глоток оказался слишком большим, а третий - просто не почувствовался. Налив ещё вина в бокал, медленно встала и глубоко вздохнула. Надо взглянуть своим стразами в лицо.
В квартире всегда была ещё одна комната, которую сначала никто не использовал. Была в меня идея сделать из неё кабинет, но её я быстро отмела. Работала ведь я на Кирилла, а значит, большую часть времени проводила в офисе или с ним на встречах. Кабинет мне был не нужен. А потом, нашлось иное применение. Я достала из сумки маленький серебряный ключик и направилась к той двери. Прежде чем открыть - сделала ещё один глоток вина. Всё, открываю.
Темнота. Вот что здесь было. Я нащупала выключатель, и вскоре комнату озарил нежный свет. Пушистый белый ковёр, стены успокаивающего зелёного оттенка, белая колыбель... Да, здесь была детская для моей малышки. Ноги будто приросли к земле, я даже не была уверена, что могу дышать, но, сделав над собой усилие, всё-таки шагнул внутрь. Ничего необычного здесь не было, полки с игрушками, комод для одежды, пеленальный столик... И ещё здесь была стена, на которую я и хотела посмотреть. Прямо над детской кроватью была стена, где висели фотографии. Их было огромное множество и клеились они друг на друга, но я искала две конкретных фотографии.
Вот мои родители, родители Кирилла, наша свадьба, медовый месяц, путешествия по разным странам. Всё это сейчас не вызывало у меня эмоций. Крепко сжимая ножку бокала, я искала две фотографии. Первая нашлась быстро, это была наша фотография с Кириллом. Вернее, это была моя фотография, которую Кирилл сделал на телефон. Когда мы познакомились и разошлись по разным сторонам, он окликнул меня и сделал фото. Я сдернула её со стены, но не отошла. Вторую фотографию я искала дольше, но оно того стоило. Фотоснимок УЗИ был практически на уровне кровати.
Забрав оба снимка, я вышла из комнаты и снова закрыла её на ключ, выключив в ней свет.
Я погасила свет во всей квартире, оставив лишь пару горящих свечей в своей спальне. Сев на пол, опираясь спиной на кровать, я держала в дрожащих руках два снимка. Снимок, который показывал, какой я была. И снимок, говорящий о том, кем я не стала. А вот настоящая я была разбита. Я чувствовала, что мне нужна помощь. Поддержка. Чья-то забота. Мне нужен кто-то, кто поймёт мою боль и разделит её со мной. Горько усмехнувшись, я поняла, что на свете есть лишь один человек, который понимает меня. И от него я сбежала.
Я помнила ту боль, что была в его глазах во время нашего последнего разговора. Как я могла забыть, что он тоже потерял ребёнка? Имела ли я право винить его в её гибели? Я ведь и сама виновата в том, что не настояла на своём. Прояви я больше упорства, то ничего могло бы и не произойти. Но откуда нам теперь это знать? Каждый из нас уже сделал свой выбор и остаётся лишь смотреть, к чему это приведёт.