Ощущения, испытанные при этом Андреем, трудно передать словами. Это была смесь радости победы над страхом и ликования первооткрывателя; необычайной легкости и свободы; чувства могущества и непобедимости, спаянные нежной благодарностью к Лене, чей радостный и веселый смех сопровождал все его попытки.
А потом они поплыли вместе, рядом, как два дельфина, все дальше удаляясь от берега, пытаясь обогнать друг друга, ныряя в морской мрак и вырываясь на поверхность, к лунному свету, смеясь и отфыркиваясь. И в какой-то момент этой веселой и беззаботной игры Андрею вдруг стало страшно.
Нестерпимо страшно, до боли в суставах, до темноты в глазах. Он представил себе, что тонет. Что ласковая теплая вода вдруг перестает держать его на себе, расступается под ним и увлекает его вниз, в густую чернильную тьму, на дно. Он представил себе, как соленое теплое море начинает заливать ему нос и рот, не дает вздохнуть; как вода, заткнув ему уши, делает отчетливо слышными шум крови и стук сердца, которое скоро замрет, остановится, захлебнется соленой влагой ночного моря. И Андрей так отчетливо представил себе (или, может быть, вспомнил?..) все это, что тело его мгновенно напряглось в жгучем желании жить, и он дернулся, испугался и, нелепо колошматя по воде руками, устремился обратно к берегу, к надежной и прочной суше.
Лена догнала его только тогда, когда вода уже доходила Андрею лишь до груди и он смог встать ногами на дно и перевести дух.
— Что с тобой? — встревоженно спрашивала его Лена, плывя рядом. — Что? Судорога, да?
Андрей помотал головой в ответ и, выйдя на берег, как подкошенный рухнул на песок. Лена тоже выбралась из воды и присела рядом с ним, настороженно глядя на него. Она больше ничего не спрашивала, ждала, пока Андрей придет в себя и сам расскажет, что случилось.
Андрей хотел было соврать что-нибудь, но неожиданно для себя самого рассказал ей всю правду. Он попытался передать словами все свои мысли и ощущения. И, видимо, это ему неплохо удалось, потому что Лена тоже стала выглядеть напуганной.
— Как ты думаешь, — спросила она, немного помолчав, — ты все это себе просто ВООБРАЗИЛ или ВСПОМНИЛ?
Андрей удивился тому, что Лена задала ему вопрос, давно уже сидевший на задворках его сознания. Действительно, что это? Память или разыгравшаяся фантазия?
— Не знаю, — пожал плечами Андрей. — Сам не знаю… Может быть, я раньше все это уже испытывал?.. Может быть, я когда-то чуть было не утонул?.. И именно поэтому боялся плавать… Именно боялся, а не не умел! Ведь, смотри, как я быстро этому научился! Может быть, мне нужно было просто ВСПОМНИТЬ, как это делается? А?
Лена задумчиво смотрела на море, наматывая на указательный палец влажную прядь волос. Андрею показалось, что во взгляде Лены присутствует грусть. Грусть и жалость. И еще обида. Непонятная обида.
— Ты чего? — спросил Андрей, садясь рядом с ней и обнимая ее за плечи. — Ну, чего ты? Все же в порядке. Все уже хорошо. Все прошло… Ну, что с тобой?
— Я просто испугалась, — ответила Лена.
— За меня?
— Да.
— Не надо. Все в порядке.
— Ты… Ты придешь сюда завтра?
— Да.
— Правда придешь?
— Обязательно. В двенадцать?
— Да…
После ухода Лены Андрей еще некоторое время сидел на песке, упершись пустым, ничего не выражающим взглядом в посеребренную гладь моря. Вначале он пытался вспоминать. Вспоминать о себе, о своей жизни. Мучительно пытался, до боли в висках, до нервной дрожи в пальцах. Но потом, отчаявшись, поверив в бесполезность своих мучений, он как-то незаметно для себя махнул на все рукой. Нельзя было сказать, что он успокоился, но шум моря снова стал добрым и ласковым. Снова ночь стала нежной и загадочной. А пляжный песок мягким и удобным.
Андрей сидел, зачерпывая его горстью и просеивая между пальцами. Он рассеянно смотрел, как тонкие, почти невидимые в ночи змейки песка нарастают в конус, сбегают по его склонам узенькими ручейками. Андрей подумал, что он еще очень и очень многого не помнит. И вспомнит ли он все (ну, или большую часть, самое главное) когда-нибудь? Неизвестно…
Пальцы его наткнулись на обрывок старой газеты, забытой (или просто брошенной) здесь кем-то из отдыхающих. Просто так, от нечего делать, Андрей выудил этот клочок на лунный свет, разгладил его ладонью, перевернул и…
В первое мгновение Андрей подумал, что он ошибся. Ведь такого просто не могло быть. Возможно, что во всем был виноват неверный свет лукавой луны. Возможно, это именно он решил сыграть с Андреем шутку. Но проверить это можно было легко.
Андрей хорошо помнил, что в кармане брюк у него лежит коробок спичек. Он дотянулся до своей одежды, пошарил там немного и достал его. Первая же яркая вспышка рассеяла все его сомнения. С фотографии на газетном обрывке на него смотрела Лена.
Андрей чиркнул еще одной спичкой. Да, это была Лена. Он почувствовал, что это была именно Лена, а не какая-то другая, похожая на нее девушка. И когда Андрей это понял, ему стало не по себе. Потому что кроме фотографии на обрывке газеты сохранилась и часть заголовка статьи:
«Трагедия на курорте: Утон…»
Не весь заголовок, только часть его, но и этого было достаточно, чтобы вызвать у Андрея ощущение падения в бездонный колодец. А дальше текст, вернее сказать, обрывки текста, строки статьи, следовавшей за заголовком и фотографией:
«…пляжей нашего города, произошел несчаст…
…дыхающих Горина Елена Васильевна заплыла слишком да…
…судороги… начала тонуть. Не смотря на то что спаса…
…не удалось. Девушка утонула. Но этим…»