Существа, каких Халисстра никогда прежде не видела, выстроились в шеренги между нею и Ллос. Их высокие изящные тела — обнаженные тела женщин-дроу, из которых торчали длинные паучьи лапы, — высились над Халисстрой. Она чувствовала на себе и их взгляды тоже, и весь груз их надежд. Она изумилась красоте их тел.
— Я не та! — выкрикнула она, и паутины заглушили ее голос.
Восьмая вдова зашевелилась. По храму пробежал ропот.
— Но ты могла бы ею быть, — отозвались хором дроу-паучихи. — Восьмая ожидает Йор'таэ.
— Нет! — ответила она.
Они зашипели и оскалились, обнажив хищные паучьи зубы.
Восемь тел Ллос разом щелкнули зубами, и вдовы затихли.
Они склонили набок красивые головы, прислушиваясь к своей богине.
Халисстра подняла Лунный Клинок, глубоко вдохнула и сделала еще один шаг.
Двери храма с грохотом захлопнулись за нею. Она замерла на миг, растерянная, одинокая. Она посмотрела через проход на Ллос и откуда-то нашла в себе мужество.
— Я вызываю тебя на бой за то, что ты со мной сделала, — объявила она.
Вдовы зашуршали. Йоклол замахали веревочными Руками.
«Ты сама сделала это с собой», — ответил голос Ллос в мозгу Халисстры.
При звуках голоса богини — голосов, поскольку Халисстра услышала семь разных голосов, произнесших эти слова, — Халисстра едва не упала на колени.
Обеими руками сжав Лунный Клинок так, что побелели пальцы, она сделала еще один шаг, потом еще. Меч дрожал в ее руках, сверкая темно-красным огнем на фоне фиолетового света, заливающего храм. Пусть Халисстра не служила больше Темной Деве, но меч Эйлистри по-прежнему жаждал совершить то, ради чего был создан.
Странные дроу-паучихи смотрели, как она идет между ними, но не пытались остановить ее. С каждым шагом, приближающим ее к воплощениям Ллос, они становились все беспокойнее.
Халисстра дрожала, ноги ее налились свинцом, но она продолжала идти.
Семь пар мандибул зашевелились при ее приближении. Восьмое тело Ллос стояло неподвижно и ждало. Халисстра взошла на помост, встала перед телами Ллос и посмотрела в бесстрастные глаза восьмого паука.
Она увидела в этих черных шарах свое отражение, и ей было все равно, как она выглядит. Сердце колотилось у нее в груди с такой силой, что вот-вот должно было разорваться.
Покрывшись испариной, стиснув зубы, она высоко занесла Лунный Клинок.
Голоса Ллос, мягкие, успокаивающие и убедительные, зазвучали в ее мозгу.
«Зачем ты пришла, дочь?» — спросила Ллос.
— Я тебе не дочь, — ответила Халисстра. — И я пришла убить тебя.
Она еще крепче сжала Лунный Клинок. Его свет отражался в восьми парах глаз Ллос, напомнив Халисстре звезды в небе Паутины Демонов, следившие за ней с поднебесья.
Йоклол по бокам от Ллос устремились к Халисстре, но богиня остановила их взмахом педипальп.
«Ты не смогла бы сделать это, даже если бы хотела, — сказала Ллос. — Но я читаю в твоем сердце, дочь, и знаю, что ты не хочешь этого».
Халисстра заколебалась. Лунный Клинок по-прежнему был занесен для удара.
«Ты хочешь убить не меня, дитя мое, — продолжала Ллос. — Я то, что я есть, и ты всегда знала это. Я убиваю, я питаюсь и таким образом становлюсь сильнее. Почему твоя собственная натура так пугает тебя? Ты не захотела быть моей дочерью. Почему ты боишься признаться, чего хочешь?»
Лунный Клинок дрожал в руке Халисстры. В глазах ее стояли слезы. Теперь она поняла.
Она хотела убить не Ллос. Она хотела убить неуверенность, раздвоенность в своей душе, порождающие слабость. Она знала, что это по-прежнему в ней, ее преступный, ужасающий изъян. Она воздвигла храм Эйлистри на Дне Дьявольской Паутины, убила бесчисленное множество пауков, священных для Ллос, владела мечом самой Темной Девы. И того, что в конце концов она отреклась от Эйлистри, было недостаточно.
Она любила Ллос, страстно стремилась к Паучьей Королеве или, во всяком случае, к власти, которую давала Ллос. Именно его хотела она убить — это свое стремление, — но не могла этого сделать, не убив самое себя, такую, какая она есть.
«Прими себя такой, какая ты есть, дитя», — хором произнесли семь голосов Ллос.
Но восемь пар мандибул при этом широко раскрылись.
ГЛАВА 18
Миллиарды глаз прожигали дыры в спине Интракиса. Он ощущал эти взгляды сквозь одеяние, они давили на него тяжким грузом. Щелканье бесчисленных паучьих мандибул отдавалось в ушах.
Он чувствовал, что его войско нервничает. Демоны тревожно переминались с ноги на ногу, украдкой бросая взгляды через плечо. Души или не души, а такого они не ожидали.