Волосы ее летели по ветру. Она не могла не улыбаться. Лунный Клинок казался ей не тяжелее былинки, крохотного зеленого растения, покрывавшего большую часть Верхнего Мира. Меч свистел в воздухе, создавая свою собственную мелодию, свою песню.
Халисстра танцевала, пока не взмокла от пота и не запыхалась. Закончив, наконец, обессилевшая и ликующая, она навзничь повалилась на землю. Ощущение благодати переполняло ее. Она чувствовала себя очистившейся, достойной наконец владеть Лунным Клинком.
«Благодарю тебя, Госпожа», — подумала жрица, обращаясь к Эйлистри, и улыбнулась, когда тучи на время закрыли восемь звезд Ллос.
Так Халисстра лежала некоторое время — бездельно, наслаждаясь своей свободой.
Потом она встала, подошла к краю обрыва и снова надела кольчугу. Когда она пристегивала заплечные ножны с мечом Сейилл, на плечо ее опустилась рука, заставив жрицу на миг вздрогнуть.
— Фелиани, — выдохнула она, обернувшись и увидев добрые миндалевидные глаза лунной эльфийки.
Фелиани тепло улыбнулась ей:
— Ты не разбудила меня на дежурство. Я проспала целый день. Ночь давно началась?
— Несколько часов назад, — ответила Халисстра, завязывая ножны с мечом Сейилл. — Надо поднимать Улуйару.
Фелиани кивнула:
— Меня разбудил твой смех.
— Прошу прощения, — ответила Халисстра. Она не сознавала, что смеялась вслух.
— Не извиняйся, — возразила Фелиани. — Зато я смогла увидеть твой танец.
К своему удивлению, Халисстра не почувствовала смущения.
— Это было красиво, — сказала Фелиани с улыбкой. — Я видела в этом танце Госпожу, так ясно, как никогда.
Халисстра не знала, что ответить.
— Спасибо, — только и сказала она, опустив взгляд.
— За очень короткое время ты прошла большой путь, — заметила Фелиани, подошла к обрыву и глянула вниз.
Халисстра кивнула. Это было действительно так.
— Можно спросить у тебя кое-что? — продолжала эльфийка.
— Конечно. — Что-то в тоне Фелиани заставило сердце Халисстры забиться быстрее.
— Что в первую очередь привело тебя к служению Ллос? Ее вера — это… ненависть, скверна. Но я вижу, что ты не такая.
Сердце Халисстры гулко стучало в груди. Она не понимала, почему этот вопрос так взволновал ее. Что-то шелохнулось в самой глубине ее души, но ответ пришел к ней не сразу.
Она задумалась на мгновение и наконец ответила:
— Ты слишком хорошо обо мне думаешь, Фелиани. Я была исполнена ненависти. И скверны. Ничто не приводило меня к Ллос. В этом не было необходимости. Меня растили в поклонении ей, и я наслаждалась всеми преимуществами своего положения. Я была маленькая и глупая и настолько погрязла в злобе, что мне даже не приходило в голову, что может быть иначе. Пока я не встретила тебя и Улуйару и не увидела солнце. Я в большом долгу перед вами обеими за это. И перед Госпожой тоже.
Фелиани взяла ее за руку и крепко сжала.
— Можно я спрошу еще кое о чем? — спросила эльфийка.
Халисстра вновь кивнула. Она ничего не станет утаивать от сестер по вере.
Фелиани глубоко вдохнула, прежде чем спросить:
— А ты когда-нибудь задумывалась о том, что творимое тобою во имя нее — это… зло?
Халисстра осознанно решила не слышать в этом вопросе упрека. Лицо Фелиани выражало лишь любопытство, не осуждение. Халисстра попыталась подобрать слова, чтобы объяснить это как можно понятнее.
— Нет, — ответила она наконец. — Теперь мне стыдно говорить это, но нет. Вера в Паучью Королеву давала силу, Фелиани. А сила в Чед Насаде означала разницу между теми, кто правит, и теми, кто служит, кто живет и кто умирает. Это не оправдание, — добавила она, видя, как мрачнеет лицо Фелиани, — просто объяснение. Теперь мне стыдно за то, что я делала тогда, за то, кем я была.
Задумчиво глядя во тьму, Фелиани кивнула. Молчание затянулось.
— Спасибо, что ты доверилась мне, Халисстра, — сказала эльфийка в конце концов. — И не стыдись того, кем ты была. Мы все меняемся с каждым мигом. Измениться никогда не поздно.
Халисстра улыбнулась:
— Я очень рада этому, Фелиани. Это дает мне надежду, что может быть спасен еще кое-кто, кого я знаю.
Фелиани улыбнулась ей в ответ.
Они постояли молча, прислушиваясь к ветру.
— Надо разбудить Улуйару и отправляться в путь, — сказала Халисстра.
Фелиани не возразила, но не двинулась с места.
— Я боюсь, — призналась она.
Слова эти поразили Халисстру. Она никогда не слышала ничего подобного от другой женщины.
После минутного замешательства она обняла Фелиани и привлекла ее к себе: