— А мне мамка тоже велела от вас ни на шаг не отходить, — прочирикала курносенькая. — Так и сказала: «Хочешь живой остаться, держись за Владислава Твердилыча обеими руками!»
Короче, спецназ подкрался незаметно. Оп-па! Она что и в самом деле собирается за меня держаться? Тогда, да. Тогда, конечно. И даже, скорее всего. Ну, теперь я вам всем навоюю, подпертый с двух сторон девицами, как мачта растяжками. Разбегайтесь, гоблины и гхнолы!
— Вы чего, бабоньки, сдурели? — сделал я последнюю попытку отвертеться от этой парочки.
— Только с тобой!
Теперь в голосе Листицы появилась исконная женская безаппеляционность и требование исполнить супружеский долг… в смысле — защитить доверившееся моей опеке слабое создание.
— Мы с вами…
О, а курносенькая «невеста» неизвестного воина, почувствовав слабину своей позиции, решила упасть Листице на хвост. В общем-то, вполне логично… Если уж я подпишусь на эскорт одной девицы, то и вторая подопечная слишком явной обузой не станет. Ладно, черт с вами, девоньки. Может, я и в самом деле такой отец-командир, находиться подле которого комфортнее, чем возле кухни? Да и мне, с учетом дефицита парней, особо выбирать не приходится. Бойцы из красавиц аховые, конечно, а для связи — вполне годятся. В посыльные, то есть!..
— Хорошо, — я продемонстрировал девушкам стиснутый кулак. — Но повиноваться мне беспрекословно. Скажу: падай — чтоб свалились обе, как подкошенные. Скажу: замри — не сметь шелохнуться, даже если упали в костер. Скажу: беги — чтоб ветер в ушах свистел. Это понятно?
— Да, Влад…
— Спасибо.
Дуэт радостных и счастливых голосов закончился поцелуем в щечку. Одновременно с двух сторон.
Что-то я не понял диспозиции? А почему Листица молчит? И, кстати, где тот воин, за которого курносая пигалица замуж собралась? Уж не дурак ли я? Ну, духи, чего молчите, как рыба об лед?
«Нам это не интересно, Влад. Мы, собственно, вздремнуть решили. Но раз ты сам спросил, да и сон перебил, могу напомнить, что здесь многоженство хоть и не поощряется обычаями, но и не запрещено законом. Все исключительно от доброй воли самих брачующихся зависит. Можешь хоть гарем себе завести, никто и слова супротив не пискнет. Лишь бы по любви и согласию всех заинтересованных сторон. Особенно — женского полу. Сам понимаешь, принимать пополнение и обучать семейной этике им предстоит. А теперь, если это все, о чем спросить хотел, не мешай. Мы спать… Разбудишь, когда разберешься со своими красотками».
Значит, по любви и согласию женского полу? А мине кто-нибудь спросил: хочу ли я в доме полы перестилать, и тем более — в два наката? Хотя, если вдуматься, суета все это и смятение чувств. Потом разрулим и этот вопрос, все потом… Как говорится: «Не до жиру — быть бы живу. И пусть мертвые сами хоронят своих мертвецов».
Девчонки чуток отодвинулись и выжидающе замерли.
— Эх, отодрать бы вас сейчас, — произнес я мечтательно, как вживую представляя себе эту упоительную картину, а потому уточнил: — Армейским ремнем. Да так, чтоб с недельку только на животе спать могли. Ну, это вас еще ждет, заслужили. Обещаю. А теперь, девушки, не шалите. И если вы готовы, топайте за мной…
Угу, сейчас. Это они думали, что готовы. Вот только шнурки погладить забыли.
— Стоять. Ну-ка, пигалица…
— Мила…
— Чего?
— Милкой ее зовут, — подсобила Листица.
— Я понял… — Еще один сладкий батончик, в смысле — бутончик, на мою бедную голову. — Ну-ка, «Милка Вей», подпрыгни.
Пигалица по привычке приоткрыла клювик, но получила тычок в бок от старшей подруги, и клювик у птички захлопнулся, даже не чирикнув. Кстати, как и ее попытка взлететь. Ну, так и не удивительно… Хотел бы я посмотреть на того силача, особенно в ее весовой категории, которому такое упражнение оказалось бы под силу. Как только вообще до места сбора добрела?
— Понятно. Будем раздеваться…
— Что, прямо вот тут? — все же осмелилось пропищать очень курносое и не менее озабоченное создание.
— Да! И немедленно… — рыкнул я, не зная, чего в данную минуту хочу больше: злиться или смеяться. А раздвоение личности — не самое лучшее, что может позволить себе командир перед сражением. Особенно, если он уже страдает его разтроением!.. В смысле, не расстройством, а что в голове и без того еще три сознания живут. — Быстро снимай все железо, до… рубашки…