— Пошли. Поем и домой пойду.
— Уже?
— А чего ждать? — Тролль брел по дороге совсем неторопливо, но, тем не менее, предоставил мне возможность понять: почему многие знакомые девушки так поспешно забирались ко мне на колени, или вообще сразу в кровать, стоило только предложить им пойти прогуляться. — Я совсем здоров. Теперь надо новым именем похвастать… Перед родичами… Невесту выбрать…
— Спасибо за напоминание! Я же, собственно, с этим к тебе и пришел, — хлопнул я себя по лбу, словно только что вспомнил.
Великан заинтересованно остановился, предоставляя изрядно приотставшим и оживленно шушукающимся девушкам возможность сократить дистанцию.
— Хочешь получить имя еще красивее?
— Еще? — недоверчиво переспросил тролль. — Хочу… А какое?
— Властелин Сразу Двух Человеческих Деревень, Отобранных В Бою У Гоблинов…
— Красиво… — восхитился великан. — Длинно… Отобранных… В бою… Здорово! Показывай дорогу.
— Куда? — не вполне уверенный в успехе задуманного, я не сразу въехал в вопрос. К тому же сбитый с толку стремительно улучшающимся показателем умственного развития великана.
— Где отбирать? — стукнул кулаком о ладонь тролль. Хлопок раздался, будто сваи заколачивали.
— Ах да, конечно, конечно… Но сперва еда. Хозяин должен быть большим и сильным. А для этого нужно много кушать.
— Матушка тоже так говорит, — согласился тролль. — Хорошо. Сначала — есть, потом — отбирать…
Положительно, этот парень нравился мне все больше и больше. Похоже, придется менять первоначальную задумку подведения баланса на какой-то более гуманный способ. Ну как такого симпатягу обижать? Все равно что у ребенка игрушку или конфетку отнимать.
Услышав, что их прямо сейчас жрать не будут, мои телохранительницы подобрались поближе, с любопытством прислушиваясь к разговору. Хотя вполне могли придерживаться и прежнего расстояния. Непринужденный говорок великана отчетливо раздавался на добрую милю вокруг.
А что такое? Хозяин, он и есть хозяин…
Глава тринадцатая
Глядя на эвакуацию Выселок, организованную Ярополком Титычем, изобретатель конвейера изобрел бы его вторично. А Форд удавился бы от зависти, наблюдая за такой слаженностью процесса. Как только кто-то из крестьян входил внутрь башни с грузом в руках или на плечах, ее тотчас покидал кто-то налегке. И наоборот — стоило кому-то выйти наружу, как в дверь уже протискивали очередную поклажу.
Староста, как и надлежит хорошему менеджеру, надзирал за процедурой, стоя чуть в сторонке, никому не мешая, но и не оставляя дело на самотек. И стоило кому-то замешкаться, как Ярополк Титыч тут же призывал нерадивому труженику на помощь большую часть его родственников женского полу. Обычно начиная с матери.
Заметив приближающегося тролля и сопровождающих его лиц, уже предупрежденный о пробуждении великана, он резво заковылял нам навстречу.
— Проснулись уже, гм… Хозяин? Как отдохнули? — поинтересовался еще издали.
— Благодарю тебя, Вытащивший Клык Вепря Из Моей Задницы, — узнав Титыча, гулко произнес тролль. — Я хорошо спал. Теперь хочу есть.
Девчонки прыснули, конвейер застопорился, скрипя шестеренками.
— Угу… — Староста даже глазом не сморгнул. — Ты очень вежлив, Хозяин, но можешь обращаться ко мне проще. Например, Спасший Мне Жизнь. Или — староста. А то и попросту — Титыч.
— Хорошо, Спасший Мне Жизнь… Староста… Титыч, — покладисто согласился великан и тут же вернулся к прежнему, более важному для него вопросу. — Я проголодался.
— Конечно, — кивнул Ярополк. — Все готово. Как только меня оповестили, что Хозяин проснулся, я велел накрыть стол. Идите за мной…
Ущербная всего лишь на одну четверть луна давала вполне достаточно света, чтоб не спотыкаться о собственные ноги, а ползающий по ее лику месяц, с периодичностью примерно в полтора часа, еще и улучшал ночное освещение. С его появлением не становилось светлее, но многие тени отступали, а размытые предметы виделись четче. Как от свечи, поставленной на пылающий камин.
Не знаю, какой из Титыча был вояка, но на гражданке он явно обрел свое истинное призвание. Когда только и успевал все?
В паре десятков шагов от башни, на поставленных на попа бочках, жители Выселок уже настелили доски и сервировали походный стол. До свадебного пиршества не дотянули, но неюбилейные именины или какой иной День борьбы с пьянством за ним можно было отметить вполне.
В центре солидно возлежал жареный гусь, как авианосец кораблями сопровождения, окруженный по бокам каплунами, истекающими не менее ароматным жирком. Тут же теснилась дюжина разрезанных ковриг хлеба, с уже положенными на мякиш огромными, в палец толщиной, кусками сала. На переносном столе поместились также разрубленные начетверо головки капусты, горка огурцов, лука и редиса. А для запивания — наготове замерли, налитые по венец, ведро воды и ведро молока.