– Не помогает тебе «желтенькая» совсем, – буркнул Максим.
... Тропа обходила вершину стены и они вышли по ней к тому месту, где стояли недавно и с которого смотрели на озеро.
– Зачем? – сказал Максим, размышляя, – Зачем тропить по периметру, делать такой «крюк» если есть прямой переход?
Ольга остановилась: – Смысла нет при одном условии, – если не надо наблюдать за всей территорией снизу. Если контролировать события внизу она нужна. На экскурсионную тропу она не похожа.
– Да. Не похожа. И зверь так ходить не будет. Оставаться долго «как на ладони» он не станет.
Тропа спускаясь подходила к кромке леса.
В лесу Максим стал внимательно осматривать тропу. На ступеньках и сбросах, там где выступала вода он подолгу и внимательно останавливался, обходил тропу справа и слева, возвращался. Ольга за это время отдыхала, укладывая больную ногу на коленку другой ноги и массировала икру. Максим доставал компас, но помощи пока от него не было.
На обратной стороне карты он старался как можно точнее нанести все повороты тропы, сброс высоты, осознавая, что такая схема если и поможет кому – то только ему, но никому больше.
Получалось, что они спускаются к озеру, которое видели, дугой с поворотом направо. Если учесть, виденную ими сверху картину, то получалось, что они находятся уже практически на его берегу только значительно выше, что говорило о том, что тропа скоро даст поворот налево либо они упрутся опять в край стены, которой сверху видно не было.
Максим сердился на себя, поскольку чувство расстояния и высоты его редко подводило, а тут получалось, по виденному сверху, что они идут по воздуху.
Реалии же – это камни, деревья, тропа, небольшие ручейки, пробивающиеся рядом с тропой, отсутствие каких либо следов на тропе.
Тропа же упорно «забирала» вправо.
Они перешли две почти горизонтальные низинки, плотно заросшие травой почти в их рост. Вода противно «чвакала» под ногами, сочные кусты с огромными листьями и другие признаки говорили, что они находятся где-то перед выходом в низину.
– Давай оглядимся, – Максим снял рюкзак около камня, торчащего из земли, поверхность которого была почти идеально ровной.
Ольга тоже сняла рюкзак.
– Не промокают, – она подняла ногу, показывая ботинок.
– Не промокают, – согласился Максим.
– А почему? – Ольга посмотрела на него.
Максим внимательно посмотрел на Ольгу, пожал плечами и стал осматривать вершины.
Получалось, что они находились близко к дну котловины, которой здесь быть не должно.
– Дела! – сказал он вслух.
– Яки птицы парящие, твердь земную презревшие, – сказала Ольга, улыбаясь и глядя на него.
– Ты про что? – он повернулся к ней.
– Помню кто-то по воде ходил. Помню кто-то под водой песни пел играя на гуслях.
А вот что бы кто-то на небе на камешке сидел – не помню.
Первая я, – можно сказать, – она помахала носком больной ноги.
– Если то, что мы видели вдвоем сверху – не мираж, а он не может быть им, поскольку мы его видели с различных углов и под различным углом солнца к горизонту. Если верить тебе, что до озера там было пятьсот–шестьсот, а то и больше метров – мы с тобой находимся где-то над его серединой на высоте метров четыреста над ним. Так у тебя получается? – Ольга была серьезная.
– Да! Где-то так.
... Блондинистый цвет тебе не к лицу, – ответил Максим.
– С уверенностью можно сказать только одно, что – вот теперь у нас нет выхода, кроме этого, – Ольга указала на еле заметную тропу уходящую дальше.
– А какие мысли по тропе? Она откуда здесь? Четыре дня не было дождей – на тропе нет ни одного следа. Откуда тропа? Почему не заросла? Кто по ней и когда прошел перед нами? – Максим эти вопросы задавал скорее себе, только теперь «вслух», чем Ольге.
– А это и не тропа! – Ольга смешно подняла брови, – Помнишь, – ты меня заставил сажать семена маральего корня?
– Попросил. Помню, – поправил её Максим.
– Ты сказал – Процарапай палочкой в земле и посади туда семена. Говорил?
– Говорил.
– Так вот – это не тропа. Это кто-то – «процарапал палочкой». И процарапал очень давно. И может быть «царапал» зимой.
...Юрка с Данькой сейчас бы локти друг другу кусали.
Это ведь все укладывается в их теорию.
– В какую? – спросил Максим.
– Потом. Ладно?
... Я однажды, мелкая была, у нас под Питером, где люди все уже исходили, пентаграмму на камне нашла.
Они спрятались и курили втихаря. Тоже мелкие были. А я их выследила, а они почти на ней сидели.
Зависти было у них...
Взрослые решали, решали, – решали, решали, что там у человечка в руке было.
А я говорю – «Телевизор». Они и «в ступор». Так теперь её и называют – «человек с телевизором».
– Почему с телевизором?
– Тогда – не знаю почему. Сейчас знаю.
Там человечек держит на руке квадрат. Я потом изучила все известные пентаграммы. В мире, мне по крайней мере не известно, нет ни одного изображения, где бы линии были изображены под прямым углом. Ни одного.
А тут – квадрат.
Что может заставить художника, старающегося изобразить достоверно, заставить рисовать квадрат? Что?
Правильно – только то, что у него нет никаких ассоциаций с объектом, а он старается изобразить точно.
Попробуй нарисовать мне телевизор, абстрактно, или на скорую руку, чтоб я поняла, что это телевизор. Попробовал. Вот.
Никуда дальше квадрата мышление не сработает.
Не хочешь телевизор – нарисуй ноутбук.
...Оленя сможешь, человека сможешь, змею сможешь, что угодно сможешь. А вот телевизор – нет. Квадрат. Квадрат и все.
Человечество до «квадрата» шло около пятидесяти тысяч лет. Это если считать от «круга». А потом ещё столько же до колеса. И к колесу они пришли не от круга, а от квадрата. Провели диагонали и только тогда пришли к колесу. Правда не все.
Американские индейцы пришли к нему только... вот вчера только.
А под Питером – нате вам – квадрат. И заметь не на горизонтали, а он стоя держит его в руке. Вертикальный квадрат. Это же колесо.
...Вот и здесь кто-то прокатил колесо.
...Царапать не стал – прокатил колесо. Или сам проехал внутри колеса.
– Ты, говоришь, где учишься? – Максим с удивлением смотрел на Ольгу.
– Это как сказать – «где». Пока я учусь только в двух универах.
Я буду... Давай потом.
Сядем рядком – поговорим ладком.
А то тут как-то вроде и не место, да, вроде и не время, – Ольга довольно улыбалась.
... Они вновь пошли по тропе.
Почва под ногами становилась все плотнее, тропа то переходила почти в горизонтальное направление, то с небольшим спуском, но была почти прямой.
После их прохода, оглянувшись назад было хорошо видно, что она ведет к какой-то определенной цели.
Неожиданно, после небольшого подъема тропа вышла на склон с которого хорошо было видно озеро.
Максим бросил взгляд направо вверх.
Это было не то озеро, которое они с Ольгой видели сверху.
Не то.
Вершины скал окружающие озеро прятались в сплошном покрывале облака.
От этого вода казалась зеленой.
Берега были усыпаны брусникой и какими-то мелкими красными цветами на жестких невысоких кустиках. Никаких намеков, что из этих цветов когда-то появится плод – не было. Да и время для этого уже не было. Осень почти.