– Если сейчас изобразит что-то напоминающее солдата – убью! – подумал он.
Когда он подошел к палатке, Ольга сидела около неё и смотрела на озеро.
– Кто разрешил снять ботинки? – он посмотрел на свои ботинки, стоящие на камне.
Ольга встала, молча, взяла ботинки и стала переобуваться.
– Мне надо осмотреть тропу, по которой мы пришли. Надо что-то приготовить поесть за это время. Газ трогать не будем. Найдешь кострище и там приготовишь.
Подбери продукты, – он смотрел, как Олька шнурует ботинки.
Ольг встала и вытащила из палатки котелок, в котором лежала банка тушенки, мешочек с чаем и продуктами и, молча, протянула их перед Максимом, показывая ему.
– Топор?
Ольга вытащила из–под палатки топор и тоже показала ему.
– Сначала посмотрим ногу. Разувайся! – он достал из рюкзака тюбик с лекарством.
Ольга разулась и разглядывала свою ногу.
Нога с наружной стороны заметно опухла. Он заметил, что это заметила и Ольга.
Максим, вспомнив совет Дмитрия, взял, вытряхнул из котелка припасы пошел с ним к озеру. Набрал воды, вернулся и присел около ноги.
Взял салфетку намочил ей и положил на сустав.
– Компресс согреется – сменишь. И так пять раз, – он посмотрел на озеро.
– Хоть бы какой-то ветерок, хоть маленькая да рябь бы, – подумал он.
– Когда папа мне сказал – «Помолчи хоть немного», то после этого они с мамой три дня заглядывали мне в рот, проверяли – есть ли у меня язык. Только после того, как их вызвали в школу и отругали, я стала говорить, – пробурчала Ольга.
– Я не твой папа и не завуч школы, – огрызнулся Максим.
– Давайте день греть ногу, чтоб потом её отморозить, – парировала она.
– Давайте помолчим, как тогда в школе, – он посмотрел на тюбик, который согревал руке, и опять стал смотреть на озеро.
– Пять, – сказала Ольга.
– Десять, – ответил Максим.
– Когда же здесь появляется солнце. Не может быть, чтоб... А что, интересно, удерживает здесь облако? – размышлял он.
– Десять, – прервала его размышления Ольга.
Он подошел и посмотрел на ногу.
– Давай, – он хлопнул себя по колену и стал выдавливать гель из тюбика.
– Ибупрофен, – ваш Дип – это просто обезболивающее, и никак не больше. Он никак не может способствовать регенерации ткани. Тем более связок и сухожилий.
Ольга смотрела на озеро.
– Не сможет. Он сможет снять болезненные ощущения при интенсивном массаже, который будет способствовать притоку и повышенной скорости обмена в капиллярах и сосудах, – ответил Максим, начиная массаж.
Он укутал ногу свитером и осторожно поставил её на ботинок.
– Полчаса. Полчаса смотришь туда, куда смотрит твой Чарух, потом надеваешь ботинки и осторожно идешь, ищешь кострище и готовишь... уже ужин. Потом сидишь около костра, – если хочется есть – ешь и ждешь меня.
... В перерывах думаешь о том, что такое хорошо и что такое плохо. Меня нет. Я там, – Максим махнул рукой в сторону тропы, по которой они пришли.
Дойдя до того места с которого они увидели озеро, Максим оглянулся, было хорошо видно палатку, Ольгу сидевшую около воды. Он перекинул ружье на шею, поправил нож и фляжку, посмотрел на свои кроссовки.
– Не промокают ботинки, говоришь. И почему бы это? – вспомнил он Ольгу.
...– Тропа с озера должна быть где-то тут. Отворотки с той, по которой шли мы – не было. Значит она где-то правее, – решил он и вернулся назад.
Он спустился почти к самой воде. Медленно, идя по берегу, стал осматривать заросли, стараясь в них найти её признаки.
Не пройдя и пятидесяти метров, он увидел её. Она шла откуда-то из зарослей и выходила на другую сторону озера.
– Получалось, что тропа, по которой они пришли, шла по берегу, против часовой стрелки, огибала озеро и уходила куда-то.
Или наоборот, – эта тропа приходила сюда, огибала озеро по часовой стрелке, подходила к Чаруху, – вот ведь привязалось имя, – подходила к «лягушке» шла неизвестно куда и выходила выше «лежащей черепахи», которая сторожила,.... а ведь точно, «черепаха лежала» у тропы и сторожила...
...Там и Ольга сказала « Ну, вот». И засмеялась.
... «Ну, вот». «Ну, вот». Так Ольга говорила, когда кого-то ждала. «Ну, вот»....
Потом она говорила? Потом она говорила.... Потом она говорила – «а я вот...»
Да. Ольга так говорила, когда кто-то приходил. Она говорила – «Ну вот, а я вот...», – размышлял Максим пытаясь понять, – почему эти тропы не имеют перемычку.
– А перемычку они не имеют только потому, что все кто сюда приходит знают о том, что нужно обойти озеро. И обойти его можно в двух направлениях – «туда и обратно».
... К людям – против часовой. От них – по часовой. Против... по.... Против ... по.
Против... по, – Максим вспомнил своего отца и его танцы, там – на Урале.
Шаманские танцы, которые он помнил с детства. Ему показалось, что он даже услышал звук коипа. Размеренный четкий звук коипа. Он шел откуда-то из -за спины. Максим огляделся – там было только спокойное зеленое озеро.
– Бубен. Это бубен! – Максим глядел на него, – Это бубен. И если поверхность будет вибрировать, то будет звук. Это же какой будет звук? – Максим оглядел вертикальные скалы.
Он наклонился и поднял камень, желая проверить, что будет, если бросить его в воду.
В последний момент он передумал и вернул аккуратно камень на место.
– Не тобой положено, – вспомнил он слова отца
Он сел, закурил.
Вспомнил, как отец в десять лет увез его в интернат.
Все, кроме отца, пророчили ему судьбу отца и всех его дедов. Судьбу шамана.
– Не я ему учитель. Пусть учится. Пусть учится..., – вспоминал Максим, – Не я ему учитель.
Тогда все восприняли отъезд Максима в интернат, как вполне обычное событие. Их было много таких ребятишек, которые зиму проводили в школе–интернате, а каникулы дома, в семье, среди родных, в тайге. Олени, собаки, охота – обычная жизнь.
Вдруг Максим вспомнил, что не «много таких». К восьмому классу он был выше всех на голову. На физкультуре стоял всегда первым. И волосы... – он машинально взял себя за волосы.
– Волосы. У всех ребятишек волосы были черные и прямые. У него – светлые и если их не трогать, то они ложились большими кольцами.
Максим посмотрел в сторону палатки.
Недалеко был еле заметен дым, который уходил вертикально вверх.
– Ну, хоть какое-то движение воздуха здесь должно быть? – подумал он, – Как может существовать такая чаша без воздухообмена?
... Максим стал вспоминать, как учился, как, без проблем, поступил в институт, как институт переименовали в университет, как работал на кафедре, как вдруг его тема стала «закрытой».
Потом «закрытое» НИИ. Перевод в головной институт в Питер.
– Лягушка! Лягушка. Асявем–ими, ... – вспомнил Максим, и посмотрел на Чаруха, – Лух. Конечно же – «лух» – святыня дома.
...Конечно же лягушка – тотем, хранитель рода, многих семей хантов и манси.
– Помощники Сатум тий ике – бога богов, могли приблизиться к нему, только приняв облик лягушки, – вспомнил он рассказы отца.
... Максим потряс головой. Ему показалось, что по воде пробежала легкая рябь.
Он стал вглядываться, но видение не повторилось.
Он посмотрел опять на тропу. Было очевидно, что сверху тропа напоминает две перекладины внутри бубна, расходящиеся в этом месте.