— Тебе стало легче, да?
— Я иду в «Хит энд Мисс».
— Это становится навязчивой привычкой. Тебе что, деньги жгут карман?
Чарли вышел, ничего не ответив Линн.
Тысяча девятьсот тридцать девятый год. Год, когда волновался весь мир. Весной и летом этого года народ Англии многое узнал о Европе. Названия, о которых они никогда прежде не слышали, теперь стали им знакомы, как название улицы, проходящей рядом с домом, в газетах публиковались карты-схемы, и на них были обозначены все эти страны.
— Где расположена Албания? — спрашивала Линн.
— Между Югославией и Грецией, — показывал ей Чарли на карте.
— Что означает эта большая стрелка?
— Она показывает, как Италия оккупировала ее.
— Италия? Не Германия?
— Они стоят одна другой, и сейчас они пытаются поделить между собой Европу и захватывают себе все, что только можно.
— И когда-нибудь мы тоже можем оказаться на их разделочной доске, — заметил Роберт.
Линн перевела взгляд от маленькой карты в газете к большой карте в атласе, которую Чарли открыл на столе для нее. Она увидела, какая крохотная Албания и насколько далеко она расположена от Великобритании. Она закрыла атлас, отложила его в сторону и потянулась к своей корзинке со швейными принадлежностями. Для этого дня ей было достаточно географии.
Позже Роберт и Чарли продолжили разговор во дворе.
— Мать думает, что войны не будет. Она не ощущает реальности.
— Я и сам не могу в это поверить. Я думал, что мы уже с этим покончили, но, кажется, нам придется столкнуться с войной еще раз.
— И теперь будет моя очередь.
И Чарли с грустью посмотрел на него. Роберту было девятнадцать лет.
Именно в этом возрасте Чарли пришлось сражаться на Галлипольском перешейке и увидеть так много погибших друзей. Неужели еще одно поколение молодых ребят сгорит в топке войны как осенние листья? Неужели опять взорвется весь мир?
— Я сегодня ездил в город и записался в армейский резерв.
— Ты не хочешь сказать об этом своей матери?
— Нет, пока нет, — ответил Роберт.
Каждый вечер в «Хит энд Мисс» было много разговоров о войне, и главным проповедником был майор Шоу.
— Гитлера следует остановить прежде, чем он двинется дальше, — говорил он. — Не стоит большой собаке бросать в качестве откупного косточку, когда она нацелилась на вашу ценную дичь!
— Майор, вы с ним сами расправитесь? — спросил его Билли Грейвс, подморгнув своим клиентам.
— Я надеюсь, что с честью смогу выполнить свой долг, — любезно ответил Шоу.
— Легко рассуждать, что нужно остановить Гитлера, — заметил работник с фермы Флег Марш, — но как это сделать?
— Ему нужно запустить турнепсом по морде, — посоветовал кто-то.
— Привязать его к быку Беренджера.
— Напустить на него мою женушку!
По мере того, как проходило лето, и заголовки в газетах становились все тревожнее, и все чаще появлялись в них маленькие карты со зловещими стрелками захвата все новых земель, рассуждения в пивной потекли по иному руслу. Хотя люди еще шутили, но шутки уже не были такими беззаботными, как будто тяготы войны уже нависли над людьми и им открылась страшная правда.
В воскресенье третьего сентября все шутки, слухи, идеи и страсти, теории и предсказания потускнели перед реальностью. Англия и Германия вступили в войну.
Роберта призвали сразу же. Ему следовало прийти в призывной пункт в Бакстри, и оттуда он отправлялся на учебу в военный лагерь на севере Англии.
— Но ты не должен идти! — сказала Линн — Мистер Медж может освободить тебя от армии. Я в этом уверена!
— Там есть много работников постарше меня, и они станут выполнять мою работу до моего возвращения.
— Почему ты не хочешь попросить мистера Меджа? Хотя бы ради меня?
— Мама, ты что, ничего не понимаешь?
— Это ты ничего не понимаешь! Я была медсестрой на последней войне, во Франции, в самой гуще событий! Я лучше тебя знаю, что такое война!
— Почему ты пошла на войну медсестрой? — спросил он. — Ты считала, что тебе нужно это сделать, правда? Я тоже чувствую свой долг, и, что бы ты ни сказала, я не изменю своих намерений!
Он уехал почти сразу. Линн и Чарли остались одни, и она начала вымещать злобу на нем.
— Если бы ты работал где-то в другом месте, Роберт не пошел бы на войну, — сказала она. — Он бы остался здесь, чтобы работать на ферме.
— Я так и думал, что ты станешь упрекать меня, — ответил Чарли.
— Еще бы ты так не думал! Это же чистая правда!
— Роб ушел бы в любом случае, был бы я здесь или нет!