Под видом традиционных празднеств, широко известных степным народам, он собирал огромное количество всадников, проводил массовые " сражения" а параллельно с играми конников по сути являвшимися, маневрами, он разворачивал огромную армию пехотинцев: лучников, копейщиков, метателей из пращи, якобы для обеспечения порядка и безопасности этих празднеств.
Лазутчики, высылаемые Силоносом, среди которых нередко был Филон и другие офицеры крепости, докладывали, что генералы Митридата разработали новую и очень опасную тактику боя. Они используют установленные на специальных колесницах небольшие огнеметные катапульты. Эти катапульты были способны прожечь любую защитную стену противника, состоящую из плотно приставленных друг к другу, тяжелых щитов пехотинцев. Затем вводилась в бой пехота, прикрываемая лавиной стрел лучников.
Далее в прорыв шла, выстроенная в треугольники конница. При этом, в ряды деморализованного противника первыми, врывались боевые слоны, находившиеся в остром углу атакующей конницы.
Против этой тактики Силонос разработал свою оригинальную стратегию боя, открывающую возможность, свести на нет парфянскую опасность.
Именно об этих своих разработках он сообщит главнокомандующему Лисию.
Силонос знал, что Лисий является фактическим правителем Селевкидской империи и не скрывает этого. Говоря от имени царя, Лисий настолько входил в роль самого царя, что ни у кого не оставалось сомнений, кто правит империей. И для Силоноса эти знания были особенно важны именно сейчас.
Он был глубоко убежден, что его стратегия найдет положительный отклик у генералов и будет принята Лисием, являющимся также командующим армией.
После трех дней, быстрой и почти непрерывной езды, небольшой отряд, возглавляемый Силоносом, достиг окраин Антиохии.
Силонос был здесь впервые. Но не удивился роскошным дворцам и огромной скученности, прилегавшим к ним домам. Нечто подобное он видел в Афинах, Фивах, Спарте.
В глаза бросалась невероятная смесь форм и стилей. Ионический, дорический и коринфский стили сплелись в безумной схватке, с многообразием восточных форм. Арки, бесконечные ряды колонн, густо синие купола, усеянные золотыми звездами, слепили, завораживали, парализовали.
Каждый дворец во весь голос подчеркивал свое величие, свое бесспорное превосходство над всеми остальными.
По этим дворцам и роскошным зданиям можно было безошибочно определить положение владельца в обществе, степень близости к царскому двору.
Силонос, привыкший к лишениям армейской жизни, смотрел на эти дворцы с явным пренебрежением. Они не вызывали у него ни удивления, ни зависти, но сопровождавшие его конники были в явном восторге.
Их, только что проделавших тяжелый путь по безводной пустыне, особенно поражали дворцовые фонтаны, взметавшие в высь несметное количество сверкавших на солнце прозрачных капель. Но Силонос видел, совсем не то, что поражало его храбрых воинов.
По замеченным лишь им мелочам, он видел, что вся эта кричащая роскошь находится на стадии увядания. Отвалившаяся штукатурка, отколовшиеся и не заделанные части мраморных колонн, пустующие промежутки в окнах витражей, нанесенные горы песка – все это напоминало ему не лучшие времена Афин.
Город был до отказа заполнен солдатами. Они сидели в тени деревьев, размещались на городских площадях, стояли вдоль улиц. Казалось, здесь собраны войска со всех стран селевкидской империи: пехота, конница, боевые слоны. По всему было видно, что готовится огромная военная кампания.
Неужели в четвертый раз на Иудею? – возник невольный вопрос у Силоноса, но он тут же отбросил его. Он хорошо знал, что по собранным им сведениям не было более актуальной опасности, чем со стороны Парфии. Он был уверен, что его доклад и разработанная им стратегия будут приняты Лисием – фактическим правителем всех гипархий от Египта и Палестины до Двуречья и Парфии.
Чем ближе группа всадников Силоноса приближалась к роскошному дворцу Лисия, тем гуще была солдатская масса.
У самых ворот дворца его встретил невысокий человек, плотного телосложения, он был в парадной одежде, вооружен. На его шлеме был прикреплен знак отличия высшего офицера. Его сопровождали четыре вооруженных рослых спартанца. Они также были в сверкавших военных доспехах.
Сделав шаг навстречу подъехавшей группе, невысокий человек неожиданно громким голосом произнес:
– Силонос! Мы ждем тебя более двух часов! – но, увидев крайне усталых лошадей и через силу державшихся в седлах всадников, смягчился. Затем придирчиво осмотрел запыленный мундир Силоноса, тут же кивнул одному из сопровождавших его воинов, и тот передал Силоносу большой тяжелый сверток.