– Ну что, так и было? – спросил Максим у второго, которого звали Феликс.
– Да, ты знаешь, у неё там, наверное, какое-то оружие. Я читал, что есть пушки такие, которые отключают сознание.
– Так может она вас загипнотизировала? – спросил Максим, делая вид, что его действительно интересует ответ на этот вопрос.
– Не, это вряд ли, – не понимая иронии, ответил Феликс.
– Оболтусы! – он обратился ко всем. – Вы слышите эту болтовню? Это самая настоящая болтовня! Сколько раз ещё повторять: учитесь и тренируйтесь! Учитесь и тренируйтесь! Никакие это не шокеры! Их мастер вырубила одного рукой, второго ногой, а они тут сидят, бухтят, басенки какие-то рассказывают! Первый раз встретились с настоящим мастером.
– Это баба, что ли, мастер? Что обоих нас сразу: и меня, и Феликса?! – вмешался Костя.
– Да! Одного ручкой, другого ножкой, – с обидой сказал Максим, – вон один ещё за печень держится, а второй скулу не отпускает. Вот так надо учиться! Это настоящий мастер!
– Виктор, – добавил он, помолчав, – подбери пару ребят поприличнее и поставь охрану возле этого кафе. Чтобы туда ни бомж, ни пьяный никакой не сунулся. Ясно?!
– Ясно.
– Слушай, Максим, а это кто вообще такая? Откуда она здесь появилась? – спросил Феликс.
– Да, откуда появилась вообще эта баба, что ты перед ней шаркаешь? – поддержал его Костя. – Чтобы баба меня своей худенькой «ножкой», а Феликса «ручкой»? Да я в два раза тяжелее её, а Феликс и того более. Что ты заливаешь? У неё точно секретное оружие есть.
– Чтобы я последний раз сегодня слышал, что её «бабой» называли и басни про секретное оружие. Это мой учитель, запомните. И её зовут Марина Ивановна!
Все как по команде встали в стойку. Он распустил их, а сам ушёл к себе в кабинет. Выпил стакан воды и опять погрузился в воспоминания…
… Он вспомнил себя мальчиком, вспомнил своё детство: всё время с мамой. Мама у Максима работала в детском саду воспитательницей, а потому всю неделю он находился рядом с ней: вместе с ней приходил в садик, вместе с ней уходил, всё время почти был с ней рядом…
Во дворе он гулял редко, но когда выходил, то ему сразу становилось грустно и жалко. Жалко себя и маму. Он видел у детей машинки, лопатки, игрушки… А у него ничего этого не было. Временами ему очень хотелось поиграть вместе с другими, но его почему-то не брали в игру. Да и мамы, находившиеся рядом со своими детьми, предлагали ему поиграть в другом месте. Ему обидно было, жалко себя. Он гулял один, никак не мог найти себе приятелей.
Он рано понял разницу между собой и другими детьми: в пять лет они были куда лучше его одеты: у них костюмы, велосипеды, зимой лыжи и коньки.
– Мам, а почему ты мне не купишь, почему у всех есть, а у меня ничего нет? – спросил он однажды.
Мама достала кошелёк, открыла и показала Максиму.
– Вот, смотри, нам с тобой на эти денежки нужно дожить до зарплаты. Нам нужно будет покупать хлеб, молоко, крупу, ещё что-нибудь. А вот эти, – она указала на какую-то купюру, – нужно будет ещё подумать, что тебе на них купить: носочки или варежки… А вот чтобы купить велосипед или коньки – у нас ничего нет, – мама посмотрела сыну в глаза.
Максим смотрел на маму и не понимал, почему всё так, а не иначе. А мама потом стала каждый раз объяснять Максиму и показывать, что они могут купить, а чего не могут.
Однажды, когда Максиму было шесть лет, мама сказала ему, что через год ему предстоит идти в школу.
– А к школе нужно будет купить и форму, и туфельки, и портфель, и тетрадки, – сказала она, – поэтому давай мы будем с тобой откладывать в этом году, чтобы купить тебе всё необходимое в школу. Всё это стоит денег. А зарабатываю я мало…
– А почему у других деньги есть? Вон, у Генки, у него чего только нет!
– У Гены мама, папа и дедушка с бабушкой работают. А мы с тобой только вдвоём. И я работаю одна. Поэтому давай вместе думать, как нам накопить столько денег, чтобы мы могли купить всё необходимое для школы.
С тем Максим и смирился. Но мама всё равно старалась делать Максиму приятное: иногда покупала ему мороженое, конфеты. Он любил свою маму и очень дорожил ею.